Всё произошло слишком быстро. Лэтти не успела опомниться и не смогла понять, что случилось. Сначала на пороге дома появился крайне растрепанный и сердитый граф. Он выглядел всклокоченным и напуганным.
– Возьми с собой только самое ценное! Мы уезжаем! – крикнул он совершенно растерянной дочери. А увидев, что та в непонимании продолжает испуганно таращиться на него, добавил, – Летиссия, у тебя есть ровно десять минут на то, чтобы взять с собой самое необходимое и ценное. Мы больше никогда не вернемся в Менкшир. Через десять минут ты должна быть одета в дорожное платье и стоять на конюшне. Никаких чемоданов! Поскачем налегке! – сказав это, граф не оглядываясь поспешил в свои покои.
Девушка, подняв передние юбки резво побежала к себе в покои, на ходу пытаясь понять, что же ценного брать и куда это складывать, если чемоданы использовать нельзя.
Войдя в комнату, юная графиня окинула её растерянным взглядом. Ни одна леди не сумеет сменить наряд за десять минут. Даже с помощью служанки. Поэтому дорожную одежду придётся брать с собой.
Открыв шкаф, Лэтти быстро выбросила на кровать платье для верховой езды.
К счастью, все семейные драгоценности и украшения, хранились в её комоде, с тех пор как не стало матери. Что именно разумно в таких случаях взять – девушка понятия не имела, поэтому повинуясь своему скромному жизненному опыту, который она почерпнула в основном из романов – графиня достала из комода все шкатулки с драгоценностями. В первую очередь, Летиссия надела все браслеты на ноги, которые до самых пят были укрыты плотной шифоновой юбкой, отороченной чёрно-бархатной каймой. Затем, в ход пошли серьги. Девушка ловко вешала их прямо на льняной подъюбник, протыкая ткань швензой. Перстни и кольца она словно в мешки, накидала в панталоны, потеряв при этом пару серёжек с подъюбника. Остались колье и пары, их пришлось без разбора и пиетета накидать в дорожную сумку, прикрыв всё это богатство парой чулков.
Из всех пустых шкатулок на Лэтти грустно взирал родовой перстень Брейдеров.
Обращаться с ним, как с прочими драгоценностями – не позволяла совесть, но и надеть на палец было нельзя, ведь это был мужской символ власти и родовой магии Брейдер. И если перстень вдруг признает хозяйку – что было крайне маловероятно, просто так его с пальца уже не снимешь.