Девушка бросила взгляд на изящные прикроватные часы, и испуганно дёрнулась, поняв, что провела в сборах, уже добрую четверть часа. Быстро схватив с кровати дорожное платье, она не раздумывая надела перстень на средний палец, и поспешила на конюшню, не забыв перед выходом поменять домашние туфли, на мягкие прогулочные ботинки.
Выскочив из комнаты, Летиссия стремительно преодолела коридор, и остановилась, услышав подозрительный шум. Снизу доносились мужские голоса, топот и звуки борьбы. Нерешительно выглянув из-за колонны, девушка увидела, что отца крепко скрутили двое королевских гвардейцев. Ещё несколько служащих расположились в нижней части залы, ожидая указа от капитана. Сердце ушло в пятки, гулко стуча по вискам, словно у загнанного в силки зайца. В этот момент граф, умудрился извернуться и встретившись глазами с дочерью подал ей немой знак «уходи».
Замершая в немом ужасе Лэтти, от залившего тяжелым свинцом ступни липкого страха почти ничего не соображала, но напуганное лицо спокойного доселе и всегда уравновешенного отца – заставило взять себя в руки.
Трудно сказать, как всё сложилось, если бы девушку не подвела паркетная доска, которая предательски скрипнула, под её мягкой и почти беззвучной поступью.
– Вон она! Хватайте девчонку! – крикнул капитан.
Летиссия попыталась затеряться в комнатах коридора, однако её скрытая драгоценно-боевая амуниция сыграла с ней злую шутку – при беге молодая графиня гремела словно новогодняя упряжка, запряженная всеми двенадцатью лошадьми.
Нашли девушку быстро, так же как поймали. Затем грубо спустили в парадную залу, где всё ещё скручен и заломлен стоял граф:
– Отпустите девочку! Она ни в чём не виновата! – взмолился он.
– Графиня поедет с нами, – оборвал его капитан, – Указ короля. – а затем жестом он показал подчинённым увести пленников и рассадить по разным повозкам.
Граф обреченно опустил голову, повиснув на руках гвардейцев, больше не предпринимая попыток вырваться. Тоже самое пришлось сделать и Лэтти, впрочем, по другой причине. От ужаса у девушки отказали ноги, и общая слабость окутавшая тело не давала ей возможности самостоятельно стоять.
Дальше их волоча грубо протащили через гостиную залу, большую прихожую, проволокли по ступенькам и почти закинули в кареты.
Серьги и кольца, которые юная графиня предусмотрительно спрятала под юбку впивались в ноги, но снять их или переместить не имелось никакой возможности – помимо общей слабости в теле, что не давала ей двигаться, с двух сторон от девушки на жесткой деревянной скамейке служебного экипажа взгромоздились двое гвардейцев.