– Не поделишься сигаретой? – притворно бесстрастно спросил я, но мой голос все равно дрогнул на последнем слове.
По ощущениям вместе со словами я был готов выдавить и собственное сердце: так неуравновешенно оно билось. И если бы я действительно мог руками залезть к себе внутрь и остановить его – я бы это сделал не раздумывая. Становилось невыносимо держать все в себе и хотелось просто от всего избавиться.
Она молча вынимает пачку из кармана своего шерстяного пальто вместе с зажигалкой и вручает мне сигарету. Я принимаю её дрожащими пальцами. Виктория это замечает.
– Боже, – говорит она. – Ты чего такой нервный? Расслабься.
И тут огонь вспыхивает перед моим лицом. Я зажимаю сигарету зубами и наклоняюсь к нему. Она близко. Так близко, что мне вспоминается тепло её рук, которое было ничем иным, как больным отрывом моего сознания.
Больным, больным, больным.
Голова закружилась, я пошатнулся. Огонь потух, пока я думал. Я отодвинулся, в этот раз вобрав грудью табачный дым.
– Ты говорил мне что-то о руках. И показался жутко невменяемым, – сказала она так же бесстрастно, как и я минутой ранее.
Я подавился дымом. Её взгляд был настороженным. Она опасалась меня, но пыталась не показывать этого. Я никогда не хотел, чтобы она смотрела на меня таким взглядом.
Лучше бы она и вовсе никогда не взирала в мою сторону.
Я мог чувствовать, как тревожность и страх въелись настолько глубоко мне под кожу, что стали частью меня. И не вытащить, ничего сделать с этим не представлялось возможным. С каждым днём они углублялись всё глубже мне под кожу, что наконец опорожнили сердце. И сейчас, в этот момент, мне казалось, что эта опорожняющая часть меня прикончит. Я ненавижу это. Ненавижу, когда это происходит. Я ненавижу её. Я ненавижу себя.
– Я ничего не помню, – сказал я. И не солгал. Но внезапно в мою голову прокрались пугающие мысли: – Я ведь ничего не сделал?
Ее лицо переменилось. И я ужаснулся. Затянувшись сигаретой так сильно, что вновь закашлялся и у меня заболело в груди – у меня постоянно болело в груди – другой рукой я отыскал пуговицу на пиджаке и начал её вертеть. Она следила за моими руками.
– Ты случайно не невротик?
Я промолчал. Меня начинало тошнить, голова шла кругом. Я совершенно ничего не мог понять.
– И что такое ты мог сделать?
– Я не знаю, – молниеносно ответил я, уже ничем не прикрывая свою тревожность.