Солдаты не двинулись с места, тогда
набрав в грудь побольше воздуха, а вместе с ним и смелости, мальчик
кинулся вперед, готовый выступить против целого мира, против
огромного монстра, что раздавит его одним лишь пальцем. Голем
только что пробудился и его раздражали посторонние звуки, в том
числе и бегущая на него назойливая букашка, издающая неприятный
писк. Он был голоден, и единственным желанием сейчас было убивать и
поглощать чужую силу. И начать хотелось с убийства, а потому,
подняв вверх подобие каменной руки, он замахнулся и собирался
ударить в полную силу. Таким ударом можно было не то, что
уничтожить в пыль всю стражу в поселке, а стереть сам поселок с
лица земли. Но малец не дрогнул! Он несся навстречу погибели,
потому что знал, если никто не собирается защищать их дом, то это
попытается сделать он. Тут был его дом, его родные и близкие, все,
чем он дорожил с самого появления на свет. И он попытается защитить
то, что ему дорого. Даже когда сразу понятно, что попытка тщетна,
он не сможет стоять истуканом в стороне, беспокоясь за свою шкуру,
уподобляясь этим воинам. Он умрет, пусть глупцом, но не
трусом! А жители тем временем взывали к Всевышнему, прося прощение
за свои грехи. Некоторые даже просили помощи, до боли сжимая
сцепленные перед собой дрожащие пальцы.
Удар! Столп ветра нагнал пыльную
мглу, мальчик упал на пятую точку и еле разлепил глаза. На нем не
было ни царапинки, не пролилась ничья кровь, не рухнули каменные
дома и лавки, не разлетелась на куски крепостная стена… Ребенок
смотрел прямо перед собой с распахнутыми от удивления глазами.
Перед ним среди оседающей пыли стоял черный силуэт мужчины,
держащего исполинскую лапу чудовища на узкой плоскости клинка. Его
руки слегка подрагивали, а ступни ушли в землю от мощного напора,
но он продолжал удерживать каменную глыбу. Крепко и уверенно! Когда
новоявленный герой обернулся, мальчишка и жители ожидали увидеть
кого угодно: от воина, закаленного сотнями битв, до ужасного
чудовища. Но перед ними стоял обычный парень с крепким
телосложением, не старше двадцати весен, ростом около ста
восьмидесяти сантиметров. Конечно, назвать его «обычным» было
сложно. Белые волосы, цвета первого выпавшего снега, алые, словно
кровь, глаза, которые сияли так же ярко, как костер в кромешной
темноте. Лицо украшало несколько шрамов. Но самой «обычной» была
его хищная, как звериный оскал улыбка бесстрашного, почти что
безумного человека, который упивался этим триумфальным
моментом.