- Малой, спасибо что прикрыл. Дальше
я сам. – прозвучал ровный, уверенный голос, в котором мелькнули
нотки нескрываемого азарта.
А дальше произошло то, о чем еще
долго будут слагать легенды и песни. На первый взгляд легким
толчком он оттолкнул руку монстра и тот, потеряв равновесие,
завалился на спину, на тот самый вулкан, из которого вылез. Сон его
тут же покинул, сменяясь оглушительной яростью, бьющей набатом в
голову и наливая силой каменные мышцы. Голем издал утробный рык
такой силы, что потрескалась кладка на мостовой и лопнули ставни
окон.
Беловолосый воин вызывающе свистнул,
привлекая внимание монстра.
- Эй, отрыжка природы! Зря ты
поднялся.
Наше
время
Глава 1.
Острая боль ломила все тело, пол
казался таким холодным, что пробирало до дрожи. На дворе была
морозная снежная зима, а в доме не грело отопление. Вечерние
сумерки освещали полупустую неубранную комнату с разбросанными
повсюду вещами и затхлым спиртным запахом. Вернее было назвать его
вонью. Андрей, будучи маленьким пятилетним мальчишкой с детства
привык терпеть жестокие нападки пьяной матери, которая с рождения
не дарила ему тепло и винила во всех смертных грехах, в которых
только было возможно. Район, в котором они жили, был не особо
благополучным, на что хватило денег с размена прошлой квартиры. И
соседи повсюду были либо такими же алкашами, либо тихонями, что
боялись навести шумиху и последующие дни прятаться от пьяного
соседа, жаждущего придушить его голыми руками, ибо продал последнюю
кухонную утварь, чтобы купить очередную бутылку. Так что на крики и
плач мальчика никто не реагировал, считая такую меру воспитания
вполне приемлемой.
Вот и сейчас, опираясь трясущимися
руками о пол, он стискивал зубы, пытаясь стерпеть боль ушибов и
подняться на ноги. Когда же это получилось, даже не стал смотреться
в зеркало, заранее зная, что на спине появилась пара новых синяков,
а на руках следы от захвата. Щека все еще ныла от пощечины, он
потер ее тыльной стороной руки и закусил разбитую губу. Мать не
любила, когда ее нерадивый отпрыск издавал хоть какие-то звуки,
пока она вымещала на нем всю свою злость, а потому ненависть в ней
только росла, а с ней и сила ударов. Раньше он умолял ее
прекратить, просил остановиться, но спустя столько лет понял,
насколько это было бесполезно. Под градусом ее раздражали даже
малейшие звуки, но он уже не помнил, когда в последний раз ел, а
потому решился тихонько подойти к столу и стащить немного закусок,
что приносили ее приятели-собутыльники. Вместо еды в итоге получил
порцию пинков и затрещин, но это было ничто по сравнению с тем, как
сильно изнутри горел желудок. Он буквально рвался на части, и для
детского организма эта режущая боль была просто невыносимой. Он
сдерживал слезы и сидел, свернувшись калачиком в дальнем углу, в
ожидании, когда мать уйдет из дома за новым пойлом.