– На сегодня все, – громко объявила худощавая женщина лет сорока, по-видимому руководитель ансамбля.
Танцоры загалдели и дружной гурьбой повалили к вешалкам с висящими куртками и пальто. Лев Иванович внимательно следил за Настей и, когда она поравнялась рядом с ним, окликнул:
– Настя!
Девушка обернулась.
– Вы мне? – уточнила она звонким голосом.
– Вам. Уделите, пожалуйста, мне немного времени. Разговор есть.
– А вы кто? – Настя с любопытством посмотрела на Гурова.
– Полиция, – улыбнулся сыщик. – Меня зовут Лев Иванович.
– О! – она улыбнулась в ответ. – Надеюсь, я ничего не нарушила?
– Я тоже надеюсь. Пойдемте на улицу, там и поговорим.
Лев Иванович с девушкой дошли до выхода. Настя попрощалась с коллегами и вопросительно посмотрела на сыщика.
– О чем вы хотели поговорить?
– Давайте отойдем, – Гуров указал на небольшой скверик возле ДК.
Они не торопясь пошли по заснеженной улице.
– Вы уж простите меня, Настя, но я к вам с неприятной новостью.
– С неприятной? – удивилась девушка.
– Да. Вчера вечером был убит артист театра «Модесто» Евгений Рузанов.
Настя резко остановилась, будто споткнулась на ровном месте.
– Как убит? – пробормотала она.
– Зарезан.
Лицо девушки было растерянным. Гуров ненавидел такие моменты и чувствовал себя на редкость погано. Хуже нет дела, чем сообщать людям о внезапной смерти их близких и любимых. За долгие годы службы сыщику не раз приходилось это делать, но окончательно привыкнуть к подобному он так и не смог.
– Может, отложим наш разговор? – осторожно спросил он.
Девушка покачала головой.
– Спрашивайте.
– Когда вы видели Евгения последний раз?
– Вчера вечером. У него спектаклей не было и у нас репетицию отменили. Я пошла к Жене.
– Долго вы были у него?
– Не очень. Я уехала рано, часов в восемь. Женя проводил меня до метро.
– Не говорил, куда потом пойдет?
– Нет. Но он мог зайти в какой-нибудь бар, пивка попить.
– А в гости кого-нибудь ждал?
– Не говорил. Знаете, Женя очень гостеприимный. К нему можно хоть среди ночи без приглашения прийти, и он всех пускал. Он очень добрый. Был, – Настя всхлипнула, и по ее щекам скатились две слезы. Она вытащила из сумки бумажную салфетку и аккуратно промокнула лицо.
– Когда вы были у него, ему никто не звонил?
– Из театра звонили, что-то насчет реквизита. И все. Больше звонков не было.