Сын покраснел, во-первых, потому, что и теперь этим грешил. Кроме того, теперь он стыдился своей ни на чем не основанной попытки сделать у отца заем, попытки, которую он предпринял вследствие собственной неразумной потребности. Поэтому он дал волю гневу:
– Если хочешь знать, отец, ты просто скряга. Ты притворился мертвым, чтобы никому ничего не давать. Берегись! Скупость – смертный грех.
Старец прикрыл глаза узкой, деформированной рукой.
– Сдается мне, я и впрямь мог бы стать скрягой в силу своего равнодушия к богатству, которое, с другой стороны, делает расточительным. – Разобравшись с собой, он снова поднял лицо. – Все эти вопросы давно решены. Государство уготовило мне финансовую гибель. Все остальное есть дар природы. Всего тебе хорошего, мой здоровый, богатый сын, в твои добрые пятьдесят лет.
Покуда Балтазар не смотрел в их сторону, Андре безмолвно и настоятельно убеждал отца прекратить разговор, а деда он берется умилостивить сам. Но и без этих уговоров бизнесмен Артур сожалел о своем ничем не мотивированном взрыве вкупе с несправедливыми укорами, недостойными его хладного ума. Но от сожаления дух его никоим образом не смягчился.
– Прошу прощения, достопочтеннейший тайный советник! Если я говорил, что предполагаю у вас капитал, то нет. Раз и навсегда нет. Никогда больше я и мысли не допущу, что у вас есть деньги. Уж слишком далеко вы отклонились от здравого рассудка. Ваш покорный сын сохранил ясную голову именно благодаря деньгам, все равно, имеет он их или только хочет иметь.
На этом они расстались. Артур отвесил поклон, после чего с гордо поднятой головой покинул колонный зал.
Оставшись наедине со своим зловещим предком, Андре тихонько соскользнул с дивана, взял стул, оставленный отцом, благочестиво сложил руки и устремил взгляд на мыски своих ботинок. Пауза, оба, казалось, ждут, точно ли закроется дверь. После этого Балтазар:
– Ну, малыш, ты у меня никогда не просил денег. Это почему же?
– А мне они ни к чему.
Андре прелестно вскинул веки. Молодость умеет быть вполне привлекательна, когда захочет, подумал старик. Вслух же он произнес следующее:
– Ты похож на меня. Я тоже не хотел денег. Как раз когда ученые занятия отвратили меня от дел, государство навязало мне их за убыточную узкоколейку и уголь, который я никогда не умел профессионально добывать.