Но ма́льчик о́чень раззадо́рился. Он бро́сил ма́чту и ступи́л на перекла́дину. На па́лубе все смотре́ли и смея́лись тому́, что выде́лывали обезья́на и капита́нский сын; но как увида́ли, что он пусти́л верёвку и ступи́л на перекла́дину, пока́чивая рука́ми, все за́мерли от стра́ха.
Сто́ило ему́ то́лько оступи́ться – и он бы вдре́безги разби́лся о па́лубу. Да е́сли б да́же он и не оступи́лся, а дошёл до кра́я перекла́дины и взял шля́пу, то тру́дно бы́ло ему́ поверну́ться и дойти́ наза́д до ма́чты. Все мо́лча смотре́ли на него́ и жда́ли, что бу́дет.
Вдруг в наро́де кто́-то а́хнул от стра́ха. Ма́льчик от э́того кри́ка опо́мнился, гля́нул вниз и зашата́лся.
В э́то вре́мя капита́н корабля́, оте́ц ма́льчика, вы́шел из каю́ты. Он нёс ружьё, что́бы стреля́ть ча́ек. Он увида́л сы́на на ма́чте и то́тчас же прице́лился в сы́на и закрича́л: «В во́ду! Пры́гай сейча́с в во́ду! Застрелю́!» Ма́льчик шата́лся, но не понима́л. «Пры́гай и́ли застрелю́!.. Раз, два…» и как то́лько оте́ц кри́кнул: «три» – ма́льчик размахну́лся голово́й вниз и пры́гнул.
То́чно пу́шечное ядро́, шлёпнуло те́ло ма́льчика в мо́ре, и не успе́ли во́лны закры́ть его́, как уже́ 20 молодцо́в матро́сов спры́гнули с корабля́ в мо́ре. Секу́нд че́рез 40 – они́ до́лги показа́лись всем – вы́нырнуло те́ло ма́льчика. Его́ схвати́ли и вы́тащили на кора́бль. Че́рез не́сколько мину́т у него́ и́зо рта и из но́са полила́сь вода́, и он стал дыша́ть.
Когда́ капита́н увида́л э́то, он вдруг закрича́л, как бу́дто его́ что́-то души́ло, и убежа́л к себе́ в каю́ту, чтоб никто́ не вида́л, как он пла́чет.
Жи́тели одно́й уединённой дере́вни бы́ли в большо́м беспоко́йстве, осо́бенно ба́бы и ребяти́шки.
В бли́жнем люби́мом их лесу́, куда́ ма́льчики и де́вочки помину́тно шныря́ли то за я́годами, то за гриба́ми, завёлся ле́ший. Как то́лько наста́нет ночь, так и пойдёт по́ лесу хо́хот, свист, мяу́канье, а по времена́м раздаю́тся стра́шные кри́ки, то́чно кого́-нибудь ду́шат.