– Вы сейчас поджарите всех своих будущих детей, – осторожно заметила я и вместе с буклетом отодвинулась подальше.
Парень заулыбался еще шире, со словами: «И правда жарковато», – уселся на свой рюкзак. Снова оказался очень близко. У меня закружилась голова от терпкого запаха сандала и горького шоколада. Запрещает ли закон женщине 36 лет наслаждаться тем, как пахнет очень молодой (и во всех смыслах горячий) человек? Фоново задумалась, чем же пахнет от меня. Подуставшим Диором, п’отом и разочарованием.
– Личное пространство, уважение чужих границ, безопасность – знакомы ли вам какие–то из этих слов? – сказала строго и снова попыталась отодвинуться.
– Mi scusi, non capisco2, – подражая эмоциональности местных, всплеснул руками наглец и одним движением снова сократил между нами расстояние до нулевого. – А известно ли тебе, что в исторической части города нельзя быть настолько горячей? – передразнив учительский тон, он дотронулся до моей влажной спины и, будто обжегшись, затряс своей рукой.
Я закатила глаза. В нормальных обстоятельствах ответила бы разумно, саркастично, выдала что–нибудь про подкат сына маминой подруги. А пока все силы организма брошены на борьбу с перегревом. Но, кажется, системы охлаждения полетели к чертям: внутри поднялась бесконтрольная волна жара, когда парень, взъерошив каштановые волосы, лениво улыбнулся. Эта улыбка обещает: тело сведет болезненно–сладкой судорогой, если (когда?) его рот окажется между моих ног… Избавляясь от видения, я тряхнула головой.
Обстановку дополнительно накаляло воздержание в последние полгода. С Тёмой мы давно даже не целовались. Пропало желание, потому что постепенно стало ясно: из общего у нас только счастливое студенческое прошлое и любимая двушка за МКАДом. Остальное – по отдельности, даже оргазмы. Особенно они, потому что случаются только наедине с собой и жужжащим розовым зайчиком.
Прямо сейчас я, истекая п’отом, умираю от обезвоживания и досады, а очень молодой сын дьявола все не сводит с меня своих кофейных глаз. Если бы взгляд мог обжигать, давно бы сверкала, как бенгальский огонек .
– Сколько тебе лет, юморист? – спросила, досадуя на свой слегка охрипший от возбуждения голос. А еще я покорно перешла на «ты», и он это заметил. Задумчиво прошелся взглядом по моим бедрам – они невольно сжались.