– Вы не увлекаетесь наукой? – Изо всех сил стараюсь ретироваться и быть более лояльным, и чтобы это было невозможно спутать со снисходительностью.
– Нет. – Короткий ответ волнорезом вспарывает мои потуги.
– Неудивительно.
Моя собеседница порывами вдыхает носом воздух и перекатывает язык. Я незаметно вытираю взмокшие ладони о штаны.
– Просто женщин, увлекающихся наукой, совсем не осталось. – Поспешно оправдываю ее вслух.
– Жаль того же нельзя сказать о невежественных мужчинах.
Я кидаю белый флаг, приподнимая руки с раскрытыми ладонями. Она хорошо приложила меня, но я заглушаю жалобный стон гордости и примирительно улыбаюсь – благо вспомнил, как это делается.
– Мое имя Уилл Уоксон. Я ученый.
– Я знаю. Может, я не умная, но я не тупая, мистер Уоксон.
Такое самокритичное заявление трудно оспаривать, но и явно согласиться с ним было бы невежливо. Поэтому я просто продолжаю улыбаться – ненавязчиво, как мне кажется.
Какое-то время только шум прибоя и ветер беседуют друг с другом. Со своим невероятным умением незнакомка прерывает тишину на самом пике ее невыносимости.
– И этот ваш чемодан у вас?
Я вспоминаю, как тяжело было расстаться с ним этим утром. Начальство взяло его под свою опеку и тем самым поставило завершающую точку в пути моей Цели.
– Нет. Конкретно сейчас он в высотках. Но завтра его покажут на панораме науки.
– Наверняка, будет очень занимательно. Может, даже настолько, что понравится женщинам. – Карие глаза сверкают и убегают от меня, прежде чем я успеваю поймать их.
– Вы, я так полагаю, не заинтересованы.
– Нет. Я предпочту что-нибудь другое.
– Например, зарыться ногами в песок и удивляться яркости Луны?
– Например. А что в этом плохого?
– Ничего. Просто, как по мне, наука гораздо интереснее.
Ресницы незнакомки опускаются, и к ее невеселой улыбке примешивается что-то холодное и мне непонятное. Вновь заговорив, она изъясняется нарочито спокойно, хотя в ее голосе слышится что-то очень негативное. К сожалению, мне не удается разобрать что именно – она мастерски лавирует между очевидными интонациями.
– Не наука дала мне жизнь, мистер Уоксон. Нет ничего удивительного в том, что я хочу попрощаться с этим, – и она окидывает пляж взглядом, – вместо прозябания на вашей дурацкой панораме.
И прежде чем я сумел придумать ответ, она сказала последнее: