– Угу. Они говорят, скорее всего, придётся увольняться, что не потяну.
– Увольняться? – Надежда Сергеевна сердито свела тонкие брови. – А работать кто будет? Я очереди за тобой не наблюдаю. Значит так, лето дорабатывай, а дальше будем смотреть, – она задумчиво потёрла переносицу: исполнительную и сноровистую Никитину терять ей не хотелось.
Выйдя из кабинета заведующей, Ирина заметила в коридоре атлетическую фигуру шестидесятилетнего мужчины в спортивном костюме. Это был их врач-реаниматолог Анатолий Евгеньевич Горбачёв. Он шёл на свою ежедневную пробежку – эта его странная привычка давно перестала всех удивлять. На неё и на другие вольности своенравного врача руководство закрывало глаза, желая сохранить опытного специалиста, которого уже не раз звали в столицу. В больнице многие восхищались Анатолием Евгеньевичем, Ирина не была исключением. Догнав его у дверей, она услышала, как он напевает:
– И ровно тысячу лет мы просыпаемся вместе
Даже если уснули в разных местах.
Мы идём ставить кофе под Элвиса Пресли,
Кофе сбежал под PropellerHeads, ах!3
– Здравствуйте! – улыбнулась Ирина.
– Просто здравствуй, просто как дела4, – мелодично протянул доктор. – Ириния, вы снова тут?
–Я на минутку, теперь вот домой.
– Как? Уже? – Анатолий Евгеньевич притворно удивился. – А больные? А работа? «Работа до жаркого пота»5!
Кажется, он был в приподнятом настроении.
– Завтра, Анатолий Евгеньевич. Сегодня выходной.
– Увы, не у меня. Что ж, идите, Ириния. А мы остаёмся зимовать6.
Ирина понимала, что ей придётся непросто. Но она не думала, что будет настолько тяжело. С приходом осени она забыла, что такое полноценные выходные и нормальный восьмичасовой сон. Всё её время, все мысли занимали учёба и работа. В транспорте, на переменах, в образовавшихся «окнах» между парами, на обеденном перерыве она занималась зубрёжкой. Она читала, смотрела, слушала, записывала, рисовала, проговаривала. Ирина была собрана и напряжена все двадцать четыре часа. Даже после ночной смены в середине недели она старалась не спать перед парами, потому что знала: эти два-три часа только раздавят её. Случалось, она засыпала на лекции, за что получала выговор или «н/б».
– Вы спали на моём занятии, Никитина, значит, вас не было, – распекали её преподаватели. – В субботу приходите сдавать тему.