Иволгин втянулся в ходьбу и не замечал ни поворотов, ни ответвлений, смирился с непрекращающейся вонью. Как пробуждение прозвучало слово привал. Слово знакомое с военных времен, можно было привалиться и отдохнуть. Тут привалиться не к чему, стены холодные, влажные и вонючие. В углублении лежали два деревянных ящика из-под снарядов. Сесть на них показалось счастьем. Отдыхали полчаса и пошли дальше. В конце концов ноги начали гудеть, подземный маршрут явно был рассчитан на молодых. Он шел из последних сил и уговаривал себя не сдаваться. Случился еще один привал, теперь уселись на полуразобранную бревенчатую кладку.
– Еще чуть-чуть и дойдем, – вздохнула проводница.
– Путь не для моего возраста, – молвил Иволгин.
– Потерпите!
В этом «потерпите» было столько понимания, столько жалости, что Иволгин готов был расплакаться. Он сухо произнес «Спаси, Господи» и настроился идти дальше.
Через час вышли из берега оврага, под ногами тек ручей. Как же прекрасен свежий воздух! Поднялись по склону и оказались среди нагромождений из фанеры, горбылей, дверей.
– Зато безопасно! – пропищал голосок, улавливая удивление Иволгина.
Хлам образовывал разные закутки. В один из них завели Иволгина. Он сел на какую-то деревяшку, прислонился к твердому и задремал. Очнулся от прикосновения к его плечу руки.
– Здравствуйте, Иван Алексеевич, меня зовут Константин Валерьевич. Семнадцатый год встретил в звании полковника, надеялся стать самым молодым генералом в армии. Вы тоже офицерского звания?
Иволгин поведал не только про свое участие в Первой мировой, он пересказал весь свой жизненный путь вплоть до сопровождения за линию фронта сына своего друга ротмистра Очкасова.
– Постой, Иван Алексеевич, уж не тот ли Очкасов, который восстал из мертвых после газовой атаки немцев?
– Тот самый, Сергей Иннокентьевич!
– Вот ведь судьба, его уже похоронили, а он жив-здоров. Судьба!
– Больше скажу, Константин Валерьевич, он объявился на Волгострое, где я отбывал наказание при Советах, под другой фамилией, в должности геодезиста. Он искал в заброшенном Углицком дворце золото царевны Софьи, сводной сестры Петра Первого. Сумел договориться с администрацией лагеря и меня, благодаря его стараниям, освободили от физических работ и назначили завклубом.
– В Париже как оказались? – полковник давал понять, что собрались они не для воспоминаний.