– А если не успею?
– Успеешь. Я вон второй день здесь ошиваюсь. Да и не слышит он тебя. Бесполезное это дело. Садись, отсюда посмотрим. Вчера было интересней наблюдать, когда думал, что это баба.
«Наконец-то отцепились», – с облегчением подумал Сван, нарезая гистологию и складывая в баночки с формалином.
– Вот работёнка-то собачья.
– Денег, небось, много платят.
– Вряд ли.
Такие речи звучали здесь каждый день. Молодой человек их не слушал. Сливал кровь, складывал обратно органокомплекс, тампонировал, зашивал и омывал тело. Потом долго заполнял на компьютере бланки. Призраки скучали.
– Я бы полетел к дочери, да надо с парнем переговорить.
– Смотри, сейчас тебя кромсать будет. Ты тут один остался целенький.
– И хочу и не хочу я на это смотреть.
– После бабки не так страшно.
– Был бы живой, стошнило бы. А ты от чего умер?
– Тромб.
– А я крабом подавился. Самая нелепая и обидная смерть.
Вот бы она и подсказочка, да скользкая это дорожка. Сван никогда не слушал трёп призраков. Хотя предварительный диагноз, поставленный бригадой скорой помощи, так и звучал: «Механическая асфиксия вследствие попадания пищи в дыхательные пути». Однако его задачу это никак не упрощало. Яворскому Вадиму Вадимовичу было всего пятьдесят семь лет, а значит, надо проводить вскрытие со всеми подробностями. На всякий случай.
– Мне, думаешь, не обидно? – возразил Геннадий Николаевич. – Не пил, не курил, бегал, правильно питался. Вот откуда тромб взялся? Этот, – он махнул на Свана, – вчера написал, что вследствие резкого отказа от разжижающего кровь препарата.
– А ты такой принимал?
– Да, – обречённо ответил Геннадий Николаевич. – Поди пойми! Один говорит полезно, другой – вредно. Горстями витамины глотал. Что толку?
– Не буду я смотреть, как он резать меня будет. – Яворский отвернулся.
Сван отработал это тело в тишине, в голове навязчиво крутилась бабкина частушка про сиськи.
Загрузив тело Яворского в холодильник и заполнив очередную кипу бланков, он посмотрел на часы. Они показывали пятый час. Молодой человек решил, что пусть даже привезут новенького, на сегодня с него вскрытий достаточно. Примет, бумаги заполнит и в камеру.
Он направился в душ.
Сбросив использованную одежду и сложив её в специальный пакет, Сван встал под тёплые бьющие струи воды.
– Бу! – В душевую кабину с перекошенным лицом влетел Яворский. Хотел, видимо, проверить, как патологоанатом отреагирует, но на лице молодого человека не дрогнула ни одна мышца. Он был готов к провокации.