Настроение окончательно упало, когда знакомый с утра голос, приветливо поздоровался со мной как с лучшим корешем, который, конечно же, должен помочь другу: "Вечер добрый, служивый! Куда спешишь, сядь, отдохни!"
Вот тут, казалось, бы, послать его , да и всё, но воспитание не позволяло, и я, вполне по человечески ответил: "Да не, домой надо, скорее" и хотел было уйти, но психолог самоучка зацепил меня следующей фразой: "Да нет там никого дома, – жена твоя к дочке ушла, а кошка спит на диване, и не ждёт никого."
Конечно, догадаться, пальцем в небо, что у моей жены есть дочь, ещё можно, но при этом, угадать, что на диване у нас спит кошка, а не скажем, собака, это уже не походило на обычную сообразительность попрошайки.
"А ты это откуда знаешь?" – спросил я, невольно останавливаясь, и бросая беглые взгляды на свои штанины, может, шерсть на них прилипла, и рассказала этому пытливому уму о нашей Буське.
"Да на лбу у тебя всё написано, а я читаю" – улыбнулся небритый незнакомец, демонстрируя остатки закопчёных зубов. "Масть у меня такая, людей определять, я вот, и сбережения все твои уже просветил, – в барсетке лопатник с тремя тысячами, и картой с пятью тысячами. А пинкод на ней, сорок два пятнадцать."
Я озадаченно застыл, не зная, как реагировать на это ясновидение, но ведь всё же в точку!
"Нет, не следил, как ты деньги в банкомате снимал, говорю же, – масть такая" – ответил на мой мысленный вопрос этот то ли машенник, то ли прорицатель.
"Да, могу всё красиво изъять, но не хочу, – надоело" – опять ответил мой собеседник на вопрос, который я не счёл нужным задавать.
Я передумал уходить, и почему-то проникся доверием к этому гражданину. Ограждение, состоящее сверху из железной трубы, вполне подходило, для того чтобы присесть на него рядом с интригующим бомжом по такому случаю.
"Я так развлекаюсь" – пролжая улыбаться, пояснил он, явно обещая удивить меня ещё.
Пиво продавалось тут неподалёку, и я разорился на пару баночек, правда, не самых дорогих. Загадочный бродяга, с удовольствием их принял, и в процессе нашего знакомства, я узнал, что зовут его Димас. Моё же имя, он как и всё остальное, прочитал у меня на лбу.
Человек так устроен, что тянется к тем, кто его читает, будь то психоаналитик, или шарлатан, или неизвестно кто, главное, что бы этот прорицатель мог подсказать что-нибудь очень важное, чего не видно под собственным носом. А вот чего я хотел спросить, я и сам не знал. Но Димас не зря отхлёбывал мои дары, и хитро прищурившись вдруг выдал: