– Элис… – прошипел несчастный родитель. – А ну немедленно верни все как было и объясни, что здесь происходит. А не то…
– Как скажешь, – пожала плечиками девчушка, не дожидаясь угроз.
Дверь плавно спустилась на пол, подушка с размаху плюхнулась рядом, а пальмовый лист непринужденно спикировал прямо на голову мистеру Линдехоллу. Резким движением руки он сорвал его и смял в руке так, что тот наверняка пожалел, что не засох еще до того, как вообще вырос.
– Несчастную Бернадетту похитил дракон, – принялась объяснять девочка. – Вот этот, жирный…
Она поддела носком ботинка застывшую у ее ног подушку.
– И это он поджег штору? – недобро сузил глаза отец.
– Конечно, – охотно кивнула дочь и еще раз пнула подушку. – Ужасное, жестокое и уродливое существо.
– И, конечно, оно же сломало кровать и шкаф?
Он говорил спокойно, но я уже могла расслышать в его голосе ледяные ноты – предвестники надвигающейся ярости. На месте девчонки я бы уже бежала куда глаза глядят. Но она и не думала бежать.
– Вовсе нет, – качнула головой девочка. – Их сломала Бернадетта, когда давала ему отпор. Но разве можно бедняжку в этом винить?
– Нет. Ее – нельзя, – проговорил мистер Линдехолл строго. – А вот тебя следует!
Судя по желвакам на лице, он крепко сжал зубы.
Что же, его можно понять, особенно если такого рода драконьи побоища в доме – обычное дело.
Тут надо пояснить: понять – не значит посочувствовать. Я вообще-то не считаю нужным сочувствовать людям, которые всю жизнь провели за стенами дома, напоминающего замок. В котором комнат столько, что и заблудиться недолго, а уют и порядок поддерживают полсотни слуг.
А уж если в одном из уголков этого “замка” лежит вещица, которая стоит ровно мою жизнь, то простите, откуда взяться сочувствию!
Несмотря на все свои невзгоды, сэр Линехолл оставался аристократом, богатым и могущественным магом, так что участь его была вполне завидной. А маленький пожар в одной-единственной комнате я бы отнесла к происшествиям путь и досадным, но вполне пустяшным…
И все же я оглянулась по сторонам, взяла с чудом уцелевшего стола кувшин с водой и вылила все его содержимое на тлеющую штору. Огонь, который до этого не оставлял надежды разгореться с новой силой, яростно зашипел и развеялся по комнате вонючим черным дымом.
Кажется, только после этого отец и дочь вспомнили о присутствии здесь третьего лица и разом обернулись в мою сторону.