В центре площадки, под палящим солнцем, сшибались дети постарше, лет десяти-двенадцати. Они уже более умело обращались с оружием, явно подражая старшим товарищам. Потные лица, искаженные яростью и лихорадочным азартом, сверкающие недетской озлобленностью глаза. Удар, подсечка, обманный выпад, контратака! Никакой пощады противнику, никакого послабления себе.
Один из мальчишек пропустил удар в живот, согнулся пополам, хватая ртом воздух. Но тут же выпрямился и с удвоенным ожесточением набросился на обидчика. Второй пропустил обманный маневр и растянулся на песке, из рассеченной брови хлестала кровь. Но он даже не стал утираться – вскочил, рыча от ненависти, вновь кинулся в бой.
"Бей сильнее!" – надрывался их наставник. "Представь, что перед тобой враг! Почувствуй, как твой клинок пронзает его плоть!".
Я смотрела на муштрующихся детей, и меня трясло от гнева пополам с отчаянием. Хотелось кричать, бить кулаками в каменные стены, вцепиться Деймону в глотку. Лишь бы прекратить этот кошмар, вырвать хоть кого-то из жерновов безжалостной машины.
– Кто они? – хрипло выдавила я, мотнув головой в сторону плаца. – Откуда вы берете этих несчастных?
Иссар кривовато ухмыльнулся, будто моя боль доставляла ему извращенное удовольствие.
– А ты как думаешь? Не знатные лорды же своих отпрысков сюда отдают. Это всё дети простолюдинов – крестьян там, ремесленников, мелких торговцев. Человеческое отребье, низы общества.
У меня брови на лоб полезли от такой откровенной жестокости.
– И родители просто так отдают вам своих детей? Зная, что их ждет?
Деймон рассмеялся – зло и надтреснуто.
– Просто? Ха! Да некоторые еще и приплачивают, лишь бы пристроить лишний рот. Голод – он пострашнее кнута будет. Когда жрать нечего, тут уж не до сантиментов.
Меня замутило. Вот оно, истинное лицо этого мира – жестокое, беспощадное, равнодушное к страданиям слабых. Мира, где детьми торгуют как скотом, обрекая на муки во имя куска хлеба.
Но Деймон, похоже, еще не закончил терзать мою душу.
– К тому же, ты удивишься – но многие из этих голодранцев сами мечтают отдать сыновей в Исхаррат. Видят в этом шанс на лучшую долю, возможность вырваться из нищеты. Дескать, хоть иссаром станет, хоть человеком. Не то что подыхать за сохой или гнить в рудниках.
Он стиснул мое плечо, впился взглядом в побелевшее лицо.