Когда у всех полно мирских забот,
Жестокой чёрной гаревой лавиной
Вдруг враг навис у городских ворот.
Рабочие, артисты и студенты
В костюмах и кургузых пиджаках,
Привыкшие срывать аплодисменты,
Работать виртуозно на станках,
На этот раз совсем не на ученье,
Как будто королевские стрелки,
В народное собрались ополченье,
На зов сердец построились в полки.
Здесь не было беспечных разговоров,
Насмешек и пустячной суеты,
Готовясь в бой без плакальщиц и сборов,
Не оставляя за собой мосты.
Сроднили их не родственные связи,
А с виду необыденный фасон:
Сердца, незримой схваченные вязью,
Как метроном, стучали в унисон.
Так в бесконечность слаженно шагнули,
Чтоб ритма звук с движением совпал.
В последний раз отвагою блеснули,
Сжигая жизни жертвенный накал.
Звук метронома, провозвестник меры,
Диктующий незыблемый закон,
В основе единения и веры —
Один на всех «железный» эталон.
Закон, который слабость не прощает,
Жить заставляет через «не могу».
И каждый молча про себя решает:
«Умри, но землю не сдавай врагу!»
Война сглотнула это подношенье,
Не осознав – оно невпроворот.
А враг, как будто в страхе завершенья,
Стоять остался в шаге от ворот.
Но нет, беспечно в том самонадеян,
Враг думал, что закончились мечи,
Гражданский люд, как быдло, безыдеен,
Ему вручит от города ключи.
Обыденно, но без наград и клика,
Ход пагубы предчувствуя нутром,
Поднялись все – от мала до велика —
Не допустить отечества разгром.
И встали в оборону без сомненья,
С бесстрашием врагу глядя в глаза.
Враг знал, что там простое населенье,
Но не блеснула жалости слеза.
Напротив, от бессилья сатанея,
Не зная, что страшнее сотворить,
Враг всуе, от избытка зла тупея —
Желал людей, как мошек, раздавить!
Вокруг в веках святого Ленинграда
Сомкнул кольцо, насколько только мог,
И ждал ключи в преддверии парада,
Чтоб отряхнуть на Невском грязь с сапог.
И страшная, как дикий зверь, блокада
Впилась зубами в глотки горожан.
Но не сдались, борясь с исчадьем ада,
От голода и холода дрожа.
На стены заносили, как в шпаргалки,
Навеки истекающие дни.
И буднично на крышах зажигалки
Тушили, как бенгальские огни.
Точили фронту мины и снаряды
Без барского желанья отдохнуть.
И дружески ложились в землю рядом,
На санках уходя в последний путь.
И даже дети плакать перестали,
Но, голодая, ждали, что вот-вот
К ним наконец придёт спаситель Сталин,
А враг на землю мёртвым упадёт.