Бабуля всю жизнь провела в родном приземистом домике, похожем на нее саму, никуда особо не отлучаясь, в соседнюю Чернаву разве, да в город Ливны на богомолье. По ее понятиям, он являл собой идеальное жилище: крепкий, теплый, с толстыми стенами, прочными хозяйственными постройками, глубоким холодным подвалом. Урожайная земля, речка близко. Наверное, чтоб ценить то, что имеешь, надо перенести потерю… Дом бабуля любила прям как нечто живое. «Маринк-Наташк, – так обращалась она к дочерям, к обеим разом, – я от своей матицы никуда не денусь!» И поднимала взгляд кверху, где в матице – балке, поддерживающей потолок, – до сих пор торчал крюк для подвешивания люльки, в которой она младенцами укачивала всех своих детей: Николая, Павла, Наталью и Марину. И не бросила родной дом до последнего вздоха.
Вообще-то дом – громко сказано: домик о четыре окна, состоящий из одной комнаты и двух закутков за огромной русской печкой с плитой, в одном спала бабушка, в другом размещалась кухонька, а зимой, в самый сильный мороз, жил теленок или козленок. Еще имелись сени с одним окошком, где тоже пузатилась печь, из сеней дверь вела на веранду, другая – в кладовую, откуда можно попасть в коровью закуту, в подвал и пристройки для кур и поросенка. Продумал дед такую планировку, чтоб зимой на мороз лишний раз не выходить; помещения небольшие, с низкими потолками и подслеповатыми окнами, чтоб тепло не расходовать. И действительно, дом его хорошо держал зимой, а летом в нем было прохладно.
Здесь и мое детство прошло…
В жилой комнате – коник (деревянный самодельный диванчик), обеденный стол, над ним в рамках – фотографии: дядя Коля с женой, их дети, молодые дядя Павел и тетя Наташа. Табуретки, этажерка с моими игрушками, потом книжками, на верхней полке – мамина косметика: пудра «Лебяжий пух», духи «Ландыш серебристый», крем «Метаморфоза» и помада. Над этажеркой – зеркало. (Это зеркало у меня висит на стене до сих пор.) Я и мама спали на перине, на широкой кровати с панцирной сеткой и металлическими шарами в изголовье и изножье, под ковром с оленями. Все, как у людей. Тетя Наташа, мамина сестра, зимой забиралась ночевать на печку (она почти на 16 лет старше мамы, инвалид – проблемы с суставами), там тепло и уютно, а летом спала в сенцах. У бабушки в закутке стоял сундук, она называла его