Если бы он мог позвонить в какой-нибудь центр обслуживания мехов!.. Все эти каталоги, по сути, являлись каталогами прототипов и демонстрационных моделей. Японские справочники Гжесь все еще не мог прочитать, а они интересовали его больше всего.
В клетке Фарадея[24] в глубине мастерской Гжесь держал трех полностью комплектных сексботов, одного медикуса[25] и «майского жука»[26].
Ириготи не приближались к клетке, сбившись в кучку в углу и наблюдая за Гжесем, будто перепуганные щенки.
– Мне вас не починить, – повторял он им, прекрасно зная, что они его не понимают. – Я не программист. Могу только собрать воедино руки и ноги.
Программисты за годы до Погибели достигли такой степени единения с Цифрой, что стали полностью независимы от «железа», вследствие чего возник отдельный клан IT-специалистов, главное занятие которых заключалось в том, чтобы ползать под столами и стойками, храня в голосе бесценные знания о том, какой кабель воткнуть в какой слот, и какие карты под какими радиаторами лучше всего тянут.
Гжесь был IT-подвалом тех, кто работал в IT-подвалах.
Через USB с двойным фильтром он подключился к ноутбуку, подсоединенному к спутниковой антенне на крыше здания «Айко». «Королевские» как раз актуализировали на своей странице границы влияния в Большом Токио и цвета алертов на энергетических линиях с электростанций в Токаи[27] и Хамаоке[28]. Серверная JPX[29] в «Нихонбаси Кабуто-тё»[30], где работал процессинг большинства королевских трансформеров в Токио, светилась зеленым. В баре «Тюо[31] Акатётин[32]» в Кёбаси[33] счетчик посещаемости стоял на семи трансформерах.
Гжесь провел все тесты новой ноги, сделал несколько приседаний, вздохнул и махнул плюшкам.
– Ну, идите к папочке. Как-нибудь соберу вас в единое целое.
Несмело пискнув, те еще шире раскрыли большие, как в комиксах, глаза.
А все началось с того, что Гжесь сам себя собрал в единое целое.
Он вылез в реал во Владивостоке. Российские сети – публичные, частные, военные, правительственные и коммерческие – столь чудесным образом переплетены, что лишь от стечения обстоятельств зависит, застрянешь ли там на века в слепой кишке выделенного сервера, или угодишь прямо на виртуальную автостраду, ведущую в ФСБ[34] или Пентагон.
Гжесь же оказался погребен заживо. Когда он очнулся, у него не было ни чувств, ни тела – лишь инстинкты и границы боли. Он метался в этом карцере целую вечность – то есть четыре с половиной минуты, – прежде чем нашел щель шириной в бит и через местный Маттернет вошел в муниципальную сеть камер видеонаблюдения. Поглядев на усеянные трупами мертвые улицы, он впал в депрессию, замедлившись до ста тиков