Ее взгляд тускнеет, наливаясь горечью.
– Я надеялась это случится позже. Думала, у нас еще есть в запасе немного времени, – тихо произносит она, кусая подрагивающие губы. – Прости меня, мой хороший, – порывисто обняв меня руками, Агния утыкается лбом в обтянутое футболкой плечо. Судорожно вздыхает, снова сжимая в своем маленьком кулаке мое сердце. – Я не должна была позволить тебе влюбиться, но ты… ты такой упрямый мальчишка. Не смогла устоять.
– Я не первый да? – с щемящим чувством провожу по ее волосам. Они такие же мягкие и шелковистые, как в тот день, когда я прикоснулся к ним впервые.
– Нет, – качнув головой Агния подтверждает то, что я и так знал. – Но ты последний, Макс. Это я могу тебе обещать.
– Наладишь отношения с мужем? – надтреснуто спрашиваю я. Пока она еще в моих объятиях, боль от скорой потери режет по живому.
– Мы убивали друг друга слишком долго, чтобы можно было что-то исправить, – отзывается с обреченной грустью.
Она ошибается, но я не стану ее разубеждать. Нельзя исправить только смерть, все остальное нам по силам, если мы действительно этого хотим. Медленно тонуть в океане скорби – тоже выбор, и Агния сделала его задолго до моего появления. Кажется, теперь я понимаю, кем был для нее. Одним из маленьких островков, на которых она переживала бурю, чтобы потом снова нырнуть в свое горе с головой.
– Ты сделал Матвею подарок. Он ревновал к тебе… Гораздо сильнее, чем к остальным, – Агния внезапно запрокидывает голову, и я замечаю дорожки слез на ее щеках. Она впервые плачет обо мне. Я бережно стираю мокрые полосы подушечками пальцев. Внутренности дребезжат, как проржавевший мотор. – Когда шоры спадут и боль остынет, ты поймешь, как много я у тебя забрала. Мне так жаль всех влюбленных дурочек, что будут после меня…
«Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.»
Фридрих Ницше
Максим
Она курит в открытое окно, изящным жестом стряхивая пепел в пузатую бронзовую вазу с уродливой трещиной по середине. Агния купила ее в антикварной лавке в Милане за тридцать евро. Три года прошло, я до сих пор дословно помню, что она тогда сказала: «Искусство рождается там, где исчезает гармония».
Теперь в разбитой вазе исчезает пепел и окурки ее сигарет. И никакого искусства в этом нет. Но я вижу его в ней самой, когда она стоит ко мне спиной. Окутанная предрассветной розоватой дымкой, обнаженная, босая и задумчиво-отрешенная. Агния Данилова для меня не просто женщина, с которой я периодически сплю. Она – искушение, вызов и настоящее проклятие для любого мужика, осмелившегося забраться в ее постель.