«Опасность отпадения от веры»
В молодости Иннокентий Михайлович искренне считал, что именно образованность может сделать человека высоконравственным. Но атмосфера, в которой он оказался в Санкт-Петербурге, сильно отличалась от иркутского мироустроения. Духовность, вера в Бога в русском образованном обществе тогда отодвигалась на второй план, подменялась верой в прогресс. Востребовалась внешне. Главным в жизни считалось обустройство на земле. В этом была, по мнению Иннокентия Михайловича, «опасность отпадения от веры». Лишь много позже он убедится, что не высшее образование − основа нравственности в человеке. Ведь и «самая умственная жизнь получает всё свое достоинство от жизни нравственной» (А. С. Хомяков). Хомяков возглавлял общество отечественных славянофилов, взгляды которых Сибиряков скоро станет разделять.
Помнил он и слова старшего брата, Александра, что никакое образование и никакая инструкция не заменят способности мыслить. В Сибири с ее необъятными просторами, суровой природой и самобытным населением прежде всего ценились личные качества людей, а не образование.
Нравственные искания человека часто обусловлены религией. Иннокентий с детства усвоил семейные традиции благотворительности и милосердия – они были тесно связаны с православной духовной культурой – и старался сам их осуществлять. Причем не только из-за сострадания и милосердия к людям (хотя это было свойственно его душе) – в этом проявлялась любовь к родине, к русской цивилизации.
В конце 80-х годов XIX в. Сибиряков совершил путешествие по Европе. И вернулся разочарованным. Говорил близким людям: «Как человек пуст в своей жизни, как ничтожны все его потребности, обусловленные одной наживой. Как жадно всё человечество в своем стремлении к богатству <…> Но что оно нам приносит?.. Одно грустное разочарование. Вот я – миллионер, мое «счастье» должно быть вполне закончено. Но счастлив ли я? Нет. Всё мое богатство в сравнении с тем, чего жаждет душа моя, есть ничто, пыль, прах… А между тем всё человечество стремится именно к достижению богатства…» [2, c. 22].
Путешествуя по иноземным странам, Иннокентий Михайлович увидел, что «наша жизнь не перекипела, и наши духовные силы еще бодры и свежи» [2, с. 22]. Западная цивилизация с неудержимым стремлением к богатству любым путем оттолкнула Сибирякова бездуховностью. А истинно русский человек и в конце XIX в. «больше золотой парчи придворного уважал лохмотья юродивого». И. В. Киреевский писал: «Роскошь проникала в Россию, но как зараза от соседей. В ней извинялись, ей поддавались, как пороку, всегда чувствуя ее незаконность, не только религиозную, но и нравственную, но и общественную» [2, c. 22]. Иннокентий осознает, что «мир славяно-русский и мир романо-германский – два совершенно особенные мира, а потому у России иная, отличная от Запада, «особенная дорога». И «дело наше – возрождение жизненных начал в самих себе… искреннею переменою нашего внутреннего существования» [2, с. 24].