Категория причинности, которая своим применением открывает понимание причинно-следственной связи, также не принадлежит к субъективно-идеальной сфере, поскольку является бессознательной категориальной функцией, бессознательно-синтетической интеллектуальной функцией, результат которой просто попадает в сознание. Ее достижение состоит в том, что, во-первых, мой сознательно-имманентный объект восприятия моего собственного тела трансцендентно связан с вещью в себе моего собственного тела как его трансцендентной причиной, во-вторых, мои сознательно-имманентные объекты восприятия других индивидов или групп индивидов трансцендентно связаны с соответствующими вещами в себе как их трансцендентными причинами, и, в-третьих, изменения моих объектов восприятия связаны с изменениями их трансцендентных коррелятов, которые находятся в реальной причинной связи друг с другом. Понятие причинности затем лишь постепенно абстрагируется от всех этих наблюдаемых конкретных причинно-следственных связей. Наблюдаемые конкретные причинные связи содержат понятие причинности лишь имплицитно, как компонент содержания сознания; само понятие представляет его эксплицитно, но лишь в абстрактной форме. Первые являются первичным, вторые – (367) вторичным результатом бессознательной категориальной функции, которая, таким образом, проецируется в субъективно-идеальную сферу только через свои результаты, но не как функция.
Теперь, если трансцендентальный идеализм отрицает вещь в себе за объектом восприятия, или если это признается, но отрицается трансцендентальная причинность, то возникает тенденция привлечь понятие причинности, которое в соответствии со своим психологическим происхождением имеет силу и значение только для области, выходящей за пределы сознания, в область, имманентную сознанию, и придать ему здесь значение. Трансцендентальный идеализм не имел бы ни малейшей перспективы предстать перед человеком как правдоподобный и приемлемый, если бы вместе с трансцендентальной причинностью ему пришлось полностью отрицать причинность; ведь разум просто отверг бы навязанное ему представление о мире, полностью лишенном причинности. Таким образом, в качестве суррогата трансцендентальной причинности вещей самих по себе трансцендентальный идеализм должен утверждать имманентную причинность объектов восприятия по отношению друг к другу. Конечно, это не означает производство идей, мотивацию и ассоциацию идей, ибо это также признается с точки зрения трансцендентального идеализма как нечто совершенно иное, чем причинность объектов восприятия между собой. Речь идет только о последней, которая должна занять место трансцендентальной причинности вещей в себе как имманентной.