– Я вас слушаю, – обращается ко мне врач, окинув меня взглядом с ног до головы.
– Меня к вам из полиции отправили.
– Господь с тобой. Год только начался, а уже из участка приходят. Ну, садись, садись. Давай направление свое. Я сейчас только открою форму, и мы всё начнем. Погоди, дочка, – женщина начала щелкать мышкой. – Регина Васильевна Полевая, – произносит она через пару минут кропотливого набора моего имени на клавиатуре одним пальцев. – Вы у нас не здешняя. Ну, ничего. Итак, дата, время и место совершения действий сексуального характера.
– Я точно вам не скажу.
– Так, использовался ли презерватив при контакте?
– Я, собственно говоря, не знаю, был ли контакт. Мне сюда отправили, чтобы как раз и узнать.
– Узнать? – женщина сняла очки и повесила их на шею, а затем резко встала из-за компьютера, обрадовавшись, что ей больше не придется мучиться с заполнением формы. – Раздевайтесь и узнаем.
Доктор жестом приглашает меня присесть на гинекологическое кресло. От холода моя кожа покрывается мурашками. Я изо всех сил пытаюсь растянуть свитер, чтобы прикрыться, взобравшись на это орудие пыток. Когда врач начинает осмотр, меня то бросает в жар от стыда, то немеют ноги от предвкушения того, что я могу сейчас узнать. Хочется закрыть уши и ничего не слышать. Уехать из этой чужой Москвы обратно к себе домой и никогда не вспоминать, как я провела этот Новый год. Пытаюсь воссоздать по крупицам лицо Кирилла, которого я считала вчера своим спасителем. Неужели он способен на такие гнусности?
– Можете одеваться. Что могу сказать, – врач делает паузу и садится обратно за стол, скрывшись за горой медицинских карточек, а меня потряхивает от ожидания. – Повреждений ни внешних, ни внутренних не обнаружено. Я, конечно, взяла соскоб, но с большой вероятностью всё с ним будет в порядке. Есть, конечно, небольшая эрозия, но это к преступлениям на сексуальной почве не относится. Будьте спокойны, – быстро написав что-то на серой бумажке, она протягивает её мне.
Выйдя из обшарпанного здания больницы, я ощущаю вновь подступающую тошноту, на этот раз от голода. Из-за своих путешествий по полицейским участкам, я совершенно закрутилась и напрочь забыла хоть что-нибудь съесть за весь день. Город так и не ожил. Ударили морозы и даже праздно гуляющих веселых людей не часто встретишь на улице. Лишь одинокие курьеры, растирая замерзшие уши, плетутся по заснеженному тротуару. Ощущаю себя одиноко, как никогда. Звоню тете и вру про то, что рюкзак вернули в полиции. Она снова приглашает к себе, и я снова соглашаюсь. Хотя все знаки судьбы говорят, что изначально с самого начала это была плохая затея. На сей раз держу рюкзак крепко всеми руками и зубами, постоянно оборачиваясь по сторонам.