Воспоминания о вчерашнем дне сохранились только фрагментами. Конфеты. След от рюкзака. Запотевшие очки Кирилла. Жесткая имитированная икра. Стулья в пленке. Было ли со мной это всё в реальности? Или шампанское было действительно просроченным, и вся эта гадость мне просто приснилась. Хотя мне давно ничего не снится, даже при высокой температуре. От полного шока во вчерашнем кошмаре я не узнала об этом парне ничего. Ни фамилию, ни профессию, ни его любимый цвет, ни где он учился в начальной школе. Про это же спрашивают при встрече с незнакомцем? В моей жизни не было свидания более странного. А хожу я на них немало. Потреблять пачками автобиографии парней с «Тиндера» – мой личный способ пережить горе.
До автобуса вновь остаётся полчаса, но опыт меня ничему не учит. Мне хочется взглянуть на дом Кирилла издалека, чтобы убедиться, что хотя бы он реален. Уже стемнело и выпал свежий снег, который громко хрустит под ботинками. Я слышу каждый свой шаг, уносящий меня от вокзальной стоянки всё дальше. На табличке было написано «Пролетарская», хоть бы не заплутать в этих переулках. Но я сразу его узнаю, этот дом. Ни в одном из окон не горит свет, если бы не фонари, весь квартирный блок слился бы с черным небом. Как я только могла не заметить этого вчера?
Автобус уносит меня в Долгопрудный, подальше от этой странной улицы, странного дома, просроченного шампанского и моего воображаемого дружелюбного врага. Тетя плачет, когда видит меня на пороге. «Вылитая мать», – говорит она, как я и предсказывала. Мы смотрим весь вечер повтор «Голубого огонька», а я стараюсь наесться на год вперед.
Брат подкрадывается ко мне, молча всучивает сверток и, заливаясь смехом, скачет обратно к себе в комнату. – Антоша, ну кто так дарит подарки, – кричит ему вслед тетя Наташа. Я поворачиваюсь к ней и мямлю:– Спасибо. Мне становится жутко неловко, что я так и не принесла чего-нибудь к столу. От негодования чертыхаюсь про себя. В оберточной бумаге с блестящими снежинками завернут ежедневник. С толстой обложкой, похожий на те, что мать мне дарила каждый год.
Концерт по телевизору заканчивается. Включаются новости. Ведущая тараторит с экрана:
– Найденные рыбаками в Можайском водохранилище останки предположительно принадлежат мужчине лет двадцати пяти. Как сообщают эксперты, из-за того, что тело около года находилось в воде, процесс разложения привел к естественному отсечению. Личность все ещё устанавливается.