– Не-э-ал!.. Не-э-э-а-ал!.. Э-а-о…
– Слышали? – торжествовал Дементьев победу. – Лес врать не будет.
Анфиса поспешно отвернулась.
– Чудик вы!
И первая двинулась вперед. Незнакомая прежде ласковая, признательная и лишь самую малость снисходительная улыбка скользнула по лицу Анфисы.
Они вышли к скованной морозом реке. На противоположном берегу открылись длинные штабеля бревен, приготовленных к сплаву.
– А это что? – удивился Дементьев. – Неужели наш поселок?
– Он самый… – Анфиса помрачнела, будто спустилась с небес на землю. – Догоняйте!
Она решительно свернула с лыжни и помчалась прочь от реки. Дементьев ринулся за ней.
В поселок они вернулись уже в сумерках. На крыльце общежития Анфиса сняла лыжи, сбила налипший снег. Прыгая на одной ножке, по улице пробирался Петька Чуркин с авоськой, из которой наружу высовывался русалочий хвост крупной трески. Дементьев схватил Петьку и поднял в воздух.
– Куда путь держишь, гражданин хороший?
– Пусти! – завопил Петька, размахивая авоськой и норовя мазнуть Дементьева русалочьим хвостом по лицу.
– Скажи чей, тогда отпущу.
– Ты моему папке выговор влепил, не буду я с тобой разговаривать.
– Ага, значит, ты Чуркин!
– Не говорил я этого… Пусти, бюрократ несчастный!
Дементьев счастливо засмеялся, будто похвалу себе услышал, и отпустил парнишку.
– Это меня так в их семье величают, поняли, Анфиса? – И крикнул Петьке: – Заходи как-нибудь, интересную книжку с картинками дам почитать.
В ответ на приглашенье Петька скомкал снежок и запустил Дементьеву в спину.
– Боевой! – одобрительно сказал Дементьев, поеживаясь от удара. – Люблю детей, а вы?
Вопрос застал Анфису врасплох.
– Н-не очень… Беспокойные они…
– Ну что вы! – Дементьев впервые не согласился с Анфисой. – Это такие чудесные человечки!..
На делянке догорали, чадя, костры. Садилось солнце, расцветив снега всеми цветами побежалости[9]. Тени деревьев вытянулись так далеко, что трудно было понять, какая тень от какого дерева.
Лесорубы спешили к поезду. Тося уже привыкла к тому, что каждый вечер Илья шел рядом с ней, и лишь потом, при посадке на поезд, им не всегда удавалось остаться вместе. А сегодня он бросил ее на полпути и умчался зачем-то вперед. «Ну погоди!» – затаила Тося обиду.
Завидев лесорубов, чумазый машинист «кукушки» дал долгий гудок. Лесорубы кинулись к составу занимать лучшие места. Илья первым подбежал к поезду и вспрыгнул на тормозную площадку.