– А во сне ты меня видишь? – выпытывала Тося.
Мужская гордость возмутилась в Илье. Он вдруг представил, как смешно выглядит сейчас со стороны: стоит здоровенный парень перед кнопкой Тосей и отчитывается в своих снах. И хотя Илья уже не раз видел Тосю во сне, но сейчас назло ей замотал головой, чтобы хоть немного сбить с нее непомерную спесь.
– Значит, у тебя еще не настоящая любовь, – авторитетно разъясняла Тося. – Запомни, – может, когда пригодится: надо проснуться ровно в полночь, перевернуть подушку – и тогда обязательно увидишь во сне, кого хочешь!
Заслышав такое, Илья даже злиться на Тосю перестал.
– Эх, Тосенька! – со вздохом сказал он, жалея, что прирос сердцем к такой зеленой девчонке, которая еще двумя ногами стоит в детстве и ничегошеньки не понимает в чувствах взрослых людей.
– А ты попробуй, а потом эхай. Верное дело! Я всегда подушку переворачиваю, и один человек снится мне как миленький!
– Это кто же тебе снится? – ревниво спросил Илья. – Я ему все ноги переломаю!
– Не переломаешь! – Тося лукаво посмотрела на недогадливого Илью. – Как бы самому потом не пришлось на костылях шкандыбать…
В глуховатом, чуть хриплом от простуды голосе Тоси прорезалась вдруг зажатая до времени девичья струна и ликующе зазвенела, лаская Илью. Выдавая тайну своей хозяйки, струна эта поведала Илье, чтобы он не очень-то верил показной Тосиной холодности и уж совсем бы не обращал внимания на то, что Тося говорит. Пусть он больше верит вот этой тайной струне, да еще, пожалуй, пусть хорошенько призадумается над последними словами о костылях, на которых придется ему ходить, если он переломает ноги тому, кто часто снится Тосе…
Илья вдруг понял все.
– Тось! – Он задохнулся от нежности. – Значит?..
– Значит! – пропела струна.
Рука Ильи привычно взлетела, запнулась в воздухе, наткнувшись на невидимую преграду, и робко дотронулась до Тосиного плеча. Но стоило лишь Тосе покоситься на его самовольную руку, как Илья тут же поспешно отдернул ее, будто ожегся. И Тосе понравилось, что он стал таким послушным, хоть на выставку его посылай. Ей вдруг захотелось добром отплатить за добро, да и лестно было, что она может так запросто сделать другого человека счастливым. Обеими руками она подняла тяжелую руку Ильи, водрузила себе на плечо и сказала покладисто: