– Вспомни, что еще было? Она называла чьи-то еще имена? Что ты видел вокруг?
Трайп выглядел ошарашенным и беззвучно открывал и закрывал рот.
– Ну же, – прошипел охотник, – только из сострадания к твоей проклятой душе я еще не начал резать тебя на куски. Соберись и попытайся вспомнить, что ты видел в том сне.
Бородач с ужасом взглянул в лицо под капюшоном.
– Б… бу… бутылки, вокруг были какие то бутылки. И воняло. Страсть как воняло.
– Чем воняло, какие бутылки? – охотник еще раз встряхнул рыдающего бородача.
– Помилуйте, господин, я не знаю. – Трайп повис на руках, закрыв лицо руками, и надрывно заплакал.
– Э-э-э, заткните там пасти на хер, – донеслось откуда-то из глубины храма.
Охотник с досадой оттолкнул мужчину и потянулся за ножом.
Рассвет забрезжил сквозь грязное окно таверны, освещая засаленный стол. Охотник заглянул в кружку и, мгновение подумав, выпил залпом содержимое. Тавернщик уже открыл свое заведение, а с кухни потянулся не слишком-то и аппетитный аромат. Посетителей еще не было.
Тавернщик пару раз проходил мимо с явным намерением что-то сказать и каждый раз, вспомнив о каком-то важном деле, тотчас отворачивался от охотника.
Пожалуй, ночное предприятие оказалось гораздо более претенциозным, чем планировалось.
Наконец, тавернщик собрался с духом.
– Господин Фогриппер, как долго вы планируете пробыть в нашем заведении?
– А что? Я же оплатит свое присутствие здесь.
– Это да, просто этикет корчмаря не позволил мне отказать гостю в приюте глубокой ночью, – ловко извернулся тавернщик, – но с рассветом, вероятно, стража или, не приведи Орт, юстициар начнет искать вас. И, признаться, мне бы не хотелось обысков и допросов в казематах.
– Вчера один из твоих гостей зарезал другого твоего гостя прямо на пороге этой славной корчмы. И потом, я заплатил достаточно, чтобы покрыть любые из этих неудобств.
Тон господина Фогриппера исключал дальнейший спор. Впрочем, он и сам собирался уходить. Отсюда не видно плаху. Тавернщик же поспешил к дальнему столу, решив, что тот более всех нуждается в том, чтобы его протерли.
Охотник натянул перчатки, накинул плащ и молча вышел из таверны.
По своему обыкновению шел он тихо. Его маршрут огибал площадь и, что самое важное, плаху. Зеваки мало-помалу собирались у виселицы. Пока немного, и совершенно точно не было среди них той, что его интересовала. Пара дюжин мужчин и женщин, вероятно, лоточников, спешащих занять свое место на площади, столпились, глазея на повешенного, который мерно, совсем слегка качался из стороны в сторону.