– Я уже выпорол Пашу.
Мужчины, не теряя времени, принялись за дело.
– Что они там делали так поздно?
– Генка твердит про цветок папоротника, задурил младшему голову.
Подбежал кто-то из жителей деревни.
– Еще двоих убили, – сообщил радостно и, слив воду в свое ведро, убежал.
– Что Нина? – продолжил разговор Василий.
– Генку защищает.
– Завтра же поговорю с сестрой. Я должен наказать племянника за нарушение правила. Ты же понимаешь? – в голосе Василия слышалось сожаление, но он являлся, прежде всего, главой деревни, поддерживающем порядок. Родственные узы отступали на второй план.
– Конечно. Наказание пойдет на пользу. Теперь мне пора полить вон того шарагала.
Взяв ведро с водой, Никанор рысцой стал приближаться к, все еще висевшему над дорогой, непрошеному гостю. Сердце бешено стучало о грудную клетку. Было страшно. Чудовище в любое мгновение могло закончить еду и ринуться на мужчину. Шарагалы летали стремительно. Гораздо быстрее, чем успеешь воспользоваться мокрым оружием, сейчас оттягивавшем руку. Пять метров. Четыре. Три. Существо внезапно дернулось в сторону Никанора и быстро пошло на сближение. Мужчина оказался проворнее. Быстро перехватив ведро, плеснул водой в шарагала.
Смерть лесного жителя сопутствовала яркой вспышкой, от которой Никанор зажмурился. Открыв глаза, он увидел на земле лишь кучку березовых листьев. Все, что оставалось от шарагалов.
Мужчины выходили из своих укрытий, спрашивали про раненых.
– Все живы? – громко спросил Василий.
– Двое раненых и убита корова одинокого Игната, – прозвучал скорбный ответ и омрачил радость победы.
– Немедленно умертвить всех троих и освежевать, – распорядился глава и, повернувшись, хмуро глядя на Никанора, добавил. – Ты, конечно, герой сегодня, но, если бы не Генка, то люди остались бы в живых.
– Я понимаю. Закон один для всех.
– Один из раненых…, – сообщивший горькую новость стоял возле и переминался с ноги на ногу.
– Говори, – приказал Василий.
– Твой Николай.
Василий вздрогнул.
– Где он?
Родной брат Василия Николай лежал на траве возле своего сарая. Он еще не был парализован, но дышал с трудом. Мужчина слышал приказ брата, да и сам отлично понимал свою судьбу. Лекарства от шарагала не существовало. Он все равно обречен, так лучше стать едой для соплеменников, чем бесполезно гнить в могиле. Николай просил людей не говорить о нем, пока его не убьют, но никто не смел тронуть брата главы деревни.