– Смотри-ка, кто здесь, – шепнула Лара своей подруге, не в силах утаить интереса.
– М-м-м… То-то ты вдруг стала такой мазилой! – Та понимающе хлопнула ее по плечу и приобняла за шею. – Берегись, бэби, у него ж на лбу написано: «Я царь и бог, выстраивайтесь в очередь!»
– Чего-чего?! – возмутилась Лара. И так яростно вдарила по шарам, что на этот раз в лузы грохнулись аж два. Вот только к довольному гоготанию и хлопанью противников это оказались их шары.
Слова Ясны и рассердили Лару, и задели за живое. Тогда она еще не подозревала всей их правоты, тем более применительно к себе самой. Но с каждым днем, с каждой новой мимолетной встречей с Кайраном, которые вдруг посыпались как из рога изобилия, всё больше заглядывалась на этого независимого, до неприличия уверенного в себе мужчину.
В жизни Лары еще не было настоящего романа, только детские влюбленности в книжных героев и киноактеров. Частые болезни и трудности «педагогического характера» уже после третьего класса вынудили академика перевести внучку на домашнее обучение, так что компании сверстников она была лишена. Отчасти это облегчило жизнь маленькой дочери Бесноватой Марфы, из которой глупые и жестокие дети с молчаливого согласия предубежденных взрослых сделали изгоя. Но и дома был не сахар. Пользуясь своим авторитетом, дед лично отбирал для нее учителей, а когда соизволял присутствовать на уроках, под его пристально-надменными взглядами трепетала не только внучка, но и ее несчастные педагоги.
Неудивительно, что учеба Иларии давалась с трудом, а внешний мир представлялся сущим адом. Лишь приходящая домработница Ильинична, прибывшая с Затворкиными из Ленинграда и поселившаяся в Утронске у такой же одинокой, как и она, двоюродной сестры Кузьминичны, немного отогревала детское сердце. Ее заботами Ларочка научилась вязать и даже пристрастилась к этому занятию.
Уединившись в своей комнате, она частенько забиралась на подоконник с разноцветными клубочками пряжи, из которых петелька за петелькой вырастало нечто мягкое и пушистое. Поглаживая полотно, воображала себе котенка, которого дед не разрешал завести. Любуясь видами всегда такого разного, но одинаково завораживающего Онежского озера, грезила о дальних странах, путешествиях, приключениях.
Это было ее дивным убежищем, ее спасением. Еще одним – домашняя библиотека, богатая раритетными томами, что приумножали склонность к фантазерству.