В комнате с широкими полами
Слышится неравномерный гул –
Кто-то ходит стройными шагами,
Сел к окну и ворот расстегнул.
Руки смуглы,
Запах экспедиций
Пронял даже брёвна этих стен.
Вот опять не пишется, не спится,
И сползает рукопись с колен.
Ты скучала?
Выскользнула рыбкой.
Что, опять зовут тебя слоны?
Он ответил пасмурной улыбкой:
«Вреден мне избыток тишины!»
Она вздохнула.
Главное – все живы
И облака светлее, чем вчера.
В широком блюде лиловеют сливы,
И ходики поют, как тенора.
И можно не стыдясь сморозить глупость.
Кольнуть упрёком, не сдержав слезы.
И вспомнить безмятежную науку –
Глядеть на мир глазами стрекозы.
«Так значит, вам жирафы длинной шея
Дороже, чем законная – моя?»
Губы чуть скривились, пламенея.
«Ни к чему тут эта кисея!»
Разлетелись птицы белой стаей.
Выйдешь в поле, и подол в репьях.
И колючки выдирать устанешь
Из души – не из французского тряпья.
Дом пустой как будто в небо рвётся.
Бросить бы все эти лопухи!
И когда неверный муж вернётся,
Показать ему осенние стихи.
Посмотрел и сморщился в ответ.
«Я не верил, ты, мой друг, – поэт!»