– Почему именно Франция?
Чарли зачитал нудную лекцию, чем знаменательна Франция в части архитектуры, а когда рассказ зашел о том, как бы он хотел побывать в Кале, я уже перестала слушать. А в прекрасный момент в толпе, увидев Асли, совсем беспардонно бросила партнера и умчалась к ней, обронив лишь: «Прошу прощения, вынуждена покинуть тебя, пришла моя подруга, не могу позволить ей оставаться в одиночестве». Он ответил что-то вроде «Увидимся» и исчез из виду.
С Асли мы оттанцевали несколько песен, отчетливо помню, что ярче всех для нас была «Bad Blood»2, ведь именно на ней я сорвала голос, потому пришлось отойти за водой. Асли отправилась в уборную. Выпив, я взяла еще один сидр, и в ожидании я присела на скамейки у стены, рядом плюхнулся светловолосый американец (это стало сразу понятно по акценту) по имени Марк. Снобизмом я никогда не отличалась, не вспомню, о чем завязался разговор, но помню, что в конце сказала что-то вроде: «вы попираете не только наш язык, но и нравственность, извращаете идеалы…». Не знаю, с чего я так разошлась, но помню, он сказал что-то совсем оскорбительное, а алкоголь в крови добавил духа народного единства и любви к английской демократии.
– В очереди в туалет говорят, кто-то плеснул в лицо американцу за короля и за Англию… – нашла меня Асли, едва не сгибаясь пополам от хохота. – Я и не подумала, что это ты, пока не изобразили выражение лица.
Она продемонстрировала приспущенные уголки губ, прикрывающие верхние зубы и обнажающие нижние, затем неловко и натужено махнула рукой, на что я закатила глаза:
– Я так не делаю!
– Делаешь! – неуемно смеялась Асли до тех пор, пока на глазах не проступили слеы, а смахнув их, продолжила хихикать. – Что он тебе сказал?
– Не помню… Что-то про угасающее пагубное влияние короны парламент Австралии. Господи… Я уже пьяна, мне пора домой, – захныкала я.
– Шутишь? Вечер только начался.
– Легко тебе говорить, ты ведь не пьешь.
– Но и тебя никто не заставлял.
– Верно…
И все же мы остались. Не слишком надолго, примерно в полночь отправились ко мне домой. Поутру в голове продолжали всплывать обрывки разговоров, незнакомые ранее имена. Все больше и больше перемешивалось в единую кашу, которую становилось труднее разгрести. Асли подскочила ни свет ни заря и умчалась обратно в отель, перед чем я пригласила ее в ресторан, чтобы хоть как-то отвлечься, не думать. Перед выходом в аптечке нашла обезболивающее и выпила несколько таблеток. Даже тогда знала, что это не поможет, но что-то распирало голову изнутри нарастающей, пульсирующей болью, которая еще долго преследовала меня и скоро превратилась в глупую привычку, в извращенную норму.