Мазин знал этот тип. Никаких шансов на то, что он тут завтра вовремя появится, не было. Может замёрзнуть под забором сегодня, может оказаться в вытрезвителе, а если избежит всего этого, то наверняка забудет.
– Нет, не могу завтра. Я не местный и сегодня вечером уезжаю, – сказал он первое, что пришло в голову, и тут же пожалел – для приезжего цена наверняка будет выше. – Пошли сейчас. Тем более что ты говоришь, тут недалеко.
Алкаш ещё недолго посопротивлялся, но потом, видимо, решив, что раз клиент так настаивает, то можно будет слупить с него подороже, согласился. Мазин помог нести чемоданчик, остальное своё барахло алкаш связал по-цыгански в узел, и они довольно быстро дошли до облезлого доходного дома в глубине лиговских проходных дворов, где у алкаша оказалась на удивление большая, но вонючая и заваленная всяким хламом комната в полуподвале. Пока Мазин старался адаптироваться к запахам и приноровиться дышать через раз, алкаш нырнул куда-то и вскоре появился с замотанным в цветные тряпки деревянным ящиком. И вот тут-то и без того влюбчивый Мазин дрогнул и наконец-то по-настоящему понял, что такое «любовь с первого взгляда». Это была она. Как попала она сюда? Кто и откуда похитил эту явно нездешнюю красавицу? Кто посмел одеть её в это грязное тряпье?
Алкаш оказался прирождённым физиономистом, интерес клиента почувствовал и цену заломил немереную. Сумма была странной, не круглой, но Мазин быстро понял её происхождение: она была эквивалентна ящику водки – двадцати бутылкам. Это была треть мазинской месячной зарплаты. Согласиться на такое означало как минимум недели полторы голодного существования, да и не было с собой таких денег – едва набралась бы и половина, но и уйти отсюда без этой камеры он уже не мог. И Мазин начал торг. Он бился больше часа и взял алкаша измором. Тому уже всё осточертело, он устал, его мучило похмелье, он рвался на улицу, к магазину, где ждали друзья и собутыльники и где с чёрного входа можно было получить долгожданное облегчение. Мазин, почувствовав слабину, усилил напор, и в результате алкаш согласился на цифру, вмещающую в себя десять бутылок того же напитка. Кроме того, поковырявшись в груде хлама, он дал Мазину в придачу ещё складную подзорную трубу и три деревянных кассеты для фотопластинок. В этих потемневших от времени коробках, в отличие от купленных Мазиным у того же алкаша на барахолке, похоже, находились пластинки, так как были они заметно тяжелее. Открывать их на месте опытный Мазин, конечно, не стал. Если там действительно были стеклянные пластинки, то был шанс, что они или ещё не засвеченные, или уже проявленные и с сохранившимся изображением. В любом случае вскрывать их можно было только при красном свете.