– Дайте руки и, чтобы обнять, дайте плечи,
я такое прочла, чем острог был для вас.
Как штрафбат на войне, эмиграция лучше,
затравили, как будто зверька, тьфу, тьфу. тьфу,
«Задрожал теплоход», плавать словно по суше…
Вам в Стамбул, чтоб спастись.
Нам на отдых – в Стамбул!
А ещё помню, что в нулевые, лихие
за шмотьём туда ездили, ибо базар
нас спасал от бескормиц и Айя-София
нам глядела вослед из страны янычар!
Глаз османский косил один, а второй – жёлтый,
словно меч ассасинов, султанской грозой
был прикрытым слегка.
А мы шли – толпы, толпы,
ибо тьмы нас и тьмы, возвращались домой.
Прочитала всю книгу, пока добиралась,
я в каюте читала, на палубе и
пока ехала в поезде, (помню лишь тяжесть
я баулов и сумок китайских своих!)
Интернет просто глючил. На станции глючил,
по-пацански, по-детски влюбилась я в вас,
неужели так мучить больших и могучих?
Не хочу быть писателем! Но нарвалась.
«Задрожал пароход, шевельнулись колёса,
зашумела внизу роковая вода…»
Но Россию тогда вы, бросая, не бросил,
и она вас не бросила бы никогда!
Есть тлетворная связь, как на Праге жениться,
и в кровати барахтаться ночью и днём.
Маяковский сказал то, что кровь – не водица,
и себя застрелил…
Да гори всё огнём!
Перверсии времён «маньякального» рая
и космизм писем Миртова – твёрдый металл.
…Говорят, что поэты не умирают.
Значит, также писатель не умирал.
9.
Ах, Россия, далёкая, солнышко, лапочка!
Как о ней можно плохо сказать? Вырви рот.
Ты же просто уехал, забрал свои тапочки,
а она не уехала – в сердце живёт!
Эмигранты – писатели, белогвардейцы,
эмигранты – Деникин, генерал-лейтенант.
Кто-то смог застрелиться, убиться, повеситься,
кто-то вместе с собою увёз свой талант.
Я последнее время ни о чём не могу думать:
эмигранты первой, второй волны.
…А сейчас я хочу съесть кусочек лукума,
а сейчас я хочу дорогого парфюма,
я их жизнь хочу видеть не со стороны.
А в разломе страны. Да, мы были в разломе,
но сейчас собираемся в крепкий кулак,
я —
за армию, флот.
Я – за то, чтобы помнить,
помнить только хорошее, а не бардак:
не бескормицу, ни как мы все побирались,
не беспомощность наших отцов при разделе,
не про этих бомжей и воров на вокзале,
не про Натку-давалку на самом-то деле.
А про то,
что мы – этот кулак огроменный,
Честный, русский, удалый и богатырский!
Я хочу, чтоб скорее пришло примиренье,
а не этот Мазепа, предатель и сырский.