Через несколько дней в камеру с серыми стенами и заплесневелым потолком, где сидел Немец с другими задержанными, конвоиры затолкали новенького парня в спортивном костюме, невысокого роста, бритого налысо.
– Принимайте. – Бросил один из конвоиров, и тяжелая железная дверь тут же закрылась за ним на ключ.
Оглянувшись вокруг, новенький поздоровался, а затем представился по имени, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Архип, являющийся старшим в «хате», сначала расспросил его, кто такой, за что попал.
Парень честно ответил на все вопросы и назвал статью, по который он был задержан.
Архип остался доволен – новенький не пускал пыль в глаза, и это уже хороший знак.
Женька же, услышав его имя «Рома Гаврилюк», немного напрягся, но вида не подал. Он осмотрел парня с ног до головы: ничем не приметный, не жирный, не худой, среднего роста, без татуировок.
«А ведь его хотят убить. О нем кричали зеки из «красного» корпуса, о нем вели разговор конвоиры. Говорит он спокойным голосом, не суетлив, что должно ему помочь здесь, в тюрьме, и сделать пребывание в камере более достойным», – молча думал он, сложив руки на груди.
Старший указал новенькому на двухъярусную кровать слева:
– Займешь верхний ярус, – и продолжил объяснять ему правила: – В хате наркоту не употреблять. Следы от драк, чтобы прятал. Сейчас мобилы с воли толкают. Так вот, забудь. Телефонов быть не должно. Иначе хату раскидают: переселят каждого из нас куда захотят, а этого никто не хочет. Понял?
– Понял, – кивнул Рома.
– Если на контакт с тобой будет выходить опер, говори, что ничего не знаешь, ты человек новый. Говори, чтобы он у старшего все узнавал. Держись в стороне. – Предупредил его Архип, и Рома кивнул в знак согласия.
– Ну, и не бери чужого, без спросу и соблюдай чистоту. Хата у нас братская, светлая. Меня зови Архип, я старший. Это Жека Немец и Диман. – Представил он сокамерников. – Все. Иди, устраивайся, а потом попьём чифирь. – Наконец- то дал Архип добро, и Роме в какой-то степени немного полегчало.
Ведь он попал в камеру к людям постарше и, по всей видимости, некоторые из них были «строгими» (т.е. ранее сидевшими). Хуже всего было попасть к молодым, но ему повезло. Хотя, что считать везением?
Женька, сидя на своей железной кровати, наблюдал за новеньким:
«Что же ты такого сделал, что тебя «заморозить» приказали?».