Наконец, мои рецепторы стали воспринимать вкус пищи. Я хватал
уже не все подряд, а выбирал блюда наиболее понравившиеся. Налив
себе из графина предложил Кире, но она отказалась.
– Сок гоам – прекрасно утоляет жажду и тонизирует,
рекомендую, Сергей Николаевич.
Я попробовал, напиток и в правду оказался очень вкусным,
напоминал виноградный со слабым незнакомым, но приятным
привкусом.
– Кирочка, прошу вас, называйте меня просто Сергеем и
давайте перейдем на «ты». Хоть я и старый, дряхлый и гожусь вам в
отцы, – кокетливо произнес я, старым, тем более, дряхлым себя
не считал вовсе, – не люблю эти церемонии.
– Какой же ты, Сережа, старый и дряхлый? – Девушка без
жеманства и ложной скромности сразу воспользовалась моим
предложением. – Эликсир, который оставил Иннокентий, –
это плазма крови дракона. Посмотри на себя в зеркало. Ты молод и, я
бы сказала, даже по-своему красив.
Я вскочил с кровати, словно ошпаренный, и подбежал, придерживая
проклятые трусы, к доставшемуся мне в наследство от покойных
родителей трюмо, которое моя бывшая супруга категорически
отказалась размещать в городской квартире. Из зеркала на меня
смотрел совсем молодой субъект мужского пола, никак не старше
двадцати пяти-тридцати лет. Мужчина находился в состоянии крайнего
истощения. Сквозь кожу груди без рентгена можно было изучать каждое
ребро, лысую голову подпирала худая шея, тонкие ручки смешно
прижимали мешок трусов к телу, и все это каким-то чудом
удерживалось тонюсенькими ножками, едва ли толще рук уродца.
Девушка была слишком добра, назвав этого узника Бухенвальда
красавчиком. Мои нервишки не выдержали такого морального удара, я
осел на пол прямо перед зеркалом.
– Посиди немного, пока я поменяю постель. Три дня
провалялся, все белье потом пропахло, – будто сквозь толстый
слой ваты донесся до меня заботливый голос хозяюшки.
– Подожди, Кира, что со мной?
– Тебе нужно сначала наесться, как следует, а потом в
коечку, и я все тебе подробно обскажу. Согласен?
Я занял стул, на котором до этого сидела девушка, и с
удовольствием, продолжил процесс поглощения пищи. Кира, тем
временем, поменяла постельное белье, матрас и подушку.
Ужин закончился вовсе не по причине насыщения моего организма –
есть хотелось, очень хотелось, а потому, что места для еды в
желудке совсем не осталось. Я снова подошел к зеркалу и увидел там
все того же рахита, с той разницей, что живот его теперь принял
форму футбольного мяча.