– Я его нашла, – совершенно чётко и обдуманно заявила она.
– Что? – засуетилась я, вскакивая с постели.
– Я нашла нашего папу.
Я продолжала на неё смотреть с непониманием, и тогда она решила доступно всё объяснить.
– Я наконец подобрала координаты того места, где он находится. Он застрял на планете, на которой всё живое вымерло. Города и дома превратились в руины. А люди и животные – в пепел.
Кровь пульсировала в висках. Ноги словно наполнились свинцом. Инстинктивно мне хотелось бежать и не оглядываться. Но я продолжала стоять на месте и разделять с родной матерью её сумасшествие.
– Он скитался по этой забытой Богом земле около полутора лет. В полном одиночестве он продолжал идти вперёд в поисках хоть кого-нибудь. Кроме могил и вечной ночи он так ничего и не отыскал. Он остался, действительно, единственным живым существом. Он кричал о помощи, но никто его не слышал. Он молил, чтобы его вытащили оттуда, но все его молитвы терялись в холодной пустоте.
Тут по её щекам побежали слезы, а губы растянулись в счастливой улыбке.
– Я очень долго не могла найти эту мёртвую планету, но все же мне это удалось. Я прилетела у нему на своём космическом корабле. Мы наконец с ним встретились. Он был бесконечно рад, что отныне он не один. Я увидела своими глазами весь тот ужас, в который превратилась планета. Там больше нельзя оставаться. Ни за что.
Мама вдруг замолчала, продолжая смотреть мне прямо в глаза. Я тяжело сглотнула слюну и хриплым голосом спросила:
– И… И что вы будете делать дальше?
– Мы улетим, – закивала она головой, потирая интенсивно ладони. – На моём космическом корабле.
– Куда?
– В Аркадию.
Я напоминала себе о дыхании. Слезы продолжали давить на глаза.
– Что это?
– Это страна счастья. Там синий тёплый океан, белоснежный песок и ночное небо с миллиардами звёзд, – она мечтала и удалялась от реальности всё дальше. – Мы выберемся с мёртвой планеты и улетим в Аркадию на моём космическом корабле, пересекая всю галактику.
Больше мне не удавалось сдерживать слезы. Я просто опустила веки, понимая, что осталась одна. Аркадии для меня не существовало.
Я не отвечала ни на звонки, ни на сообщения. Жизнь проносилась мимо, оставив меня на обочине. Я стояла на балконе и курила сигареты. В наушниках на повторе были «Char» и «Femen». Бордовые оттенки заката растворяли мою тревогу в своём спокойствии. Они посылали еле уловимый сигнал о том, что всё пройдёт и всё это не важно. Значимость мира угасала с каждой минутой моего пребывания в нём.