– Ты чего?
Маша посмотрела ему в глаза строгим рассудительным взглядом, призывая отбросить забавы и дать конструктивный ответ.
– Мы только что сбежали из психушки… Черт побери, в сраной стационарной пижаме и тапочках… Мы несовершеннолетние… И у нас нет даже плана…
Кирилл откинул в сторону шутки и чрезмерное возбуждение и переключился на рациональный взрослый лад.
– У нас его не будет и быть не может.
Маша недоумевала, но Кирилл решил пояснить и помочь осознать девушке сделанный ею выбор.
– Посмотри назад, – сказал он ей, показывая рукой в обратную сторону, – вот, куда привели планы, цели, надежды и мечты. Там они и останутся. Мы больше с тобой не сможем копить подобные иллюзии, чтобы снова зависеть от них. Планы существуют для тех, кто что-то имеет. У нас ничего нет. Никакой собственности и вариантов, как заново её приобрести. Всё мертво. Всё осталось в прошлом. Даже воспоминания о прошлом, в первую очередь, должны оставаться в прошлом. Оттуда мы лишь возьмём урок. Мы больше не попадём в ловушку, в которой люди утопают тысячелетиями.
Маша внимательно слушала и, несмотря на ускоренную эмоциональную речь, понимала то, что хочет ей донести Кирилл.
– Позади пропасть. Она мрачная и совершенно бездонная. Она преследует нас, куда бы мы ни отправились. Всё, что мы можем сделать, это продолжать идти вперёд. Идти вперёд, не останавливаясь. Идти и наслаждаться жизнью. Каждую секунду.
Маша смекнула, и в её глазах вновь загорелся жадный огонёк.
– А…
– А друг у друга мы, – опередил Кирилл, – как раз для того, чтобы напоминать и не позволять страху и сомнениям взять верх.
Маша улыбнулась, признавая свою мимолётную слабость, и скрестила руки на груди в защитной позе.
– Осталось научиться в голове держать одну идею и не отпускать её ни на секунду, – заключила она.
– Кто овладеет подобной способностью, непременно станет сверхчеловеком, – подмигнул Кирилл.
Он прикрыл в наслаждении глаза и с раскинутыми руками вдохнул свежий чистый воздух.
– Подходящий момент для поцелуя, – улыбнулся он, – но не стану…
– Да уж, пожалуйста, – хлопнула она его по худощавому животу рукой и в смущении самостоятельно продолжила путь.
Кирилл с блаженной физиономией глядел на её чёрные кудри и поспешил за ними, чтобы продолжать вкушать аромат табака и ванильного парфюма, который за один пережитый вместе момент стал роднее всего на свете.