– Да… Да… Только тише! Тшшш! – она перебила мальчика тихим и жалобным голосом, приложив палец к губам и показывая, что на них обращают лишнее внимание.
– ОГО! Клёво как! Я так рад познакомиться, Элис! – У мальчика округлились глаза, и он с восхищением окинул Элис взглядом, осматривая все детали её внешности, словно стараясь запечатлеть этот момент.
Артём заметил, что Элис не приятно лишнее внимание, и сказал Дане, – Хорош! Она такая же ученица, как и мы с тобой.
– Спасибо, – прошептала она Артёму, он кивнул в ответ. Тогда Элис перевела взгляд на подиум, где сидели учителя. Там уже стояли дети, из класса третьего или четвёртого, наверное. Перед ними выбежали и заняли места два маленьких, одинаковых мужчины с длинными чёрными усами до середины груди, одетые в чёрные фраки и котелки. Один мужчина поставил на пол пюпитр с нотами, в его правой руке была длинная дирижёрская палочка. Второй мужчина присел на стул, держа контрабас. Дирижёр взмахнул палочкой и звук контрабаса залил зал. Дети с подиума начали петь:
Сегоо-дняшний день – луу-чший из всех!
Мы рады ви-деть вас – ююных волшеебников!
И пусть льёт дождь,
Но в душе теплотаа!
Раадость и счаастье оку-та-ют тебя!
Мальчики стояли и молча щёлкали пальцами в такт музыке, а девочки спустились вниз, достали помпоны под цвет факультетам и весело взмахивали ими, напивая:
Наа-на-на-наа!
НА-А! НА-НА-НА! НА-НА-А!
ИИ-ХУУ! – вскрикнули, мальчики со сцены.
Наа-на-на-наа!
НА-А! НА-НА-НА! НА-НА-А!
Девочки приняли прежние места и продолжили петь:
Ландскроона моожет от-крыть
Секрееты ду-ши,
Таайные знаания твоей се-мьи.
Ты станешь сиильным,
Велииким волшеебником,
Свой стихией ов-ла-деешь, если прежде не умеешь!
В конце одна девочка заиграла на флейте. Откуда ни возьмись вылетела целая стая свиристелей, таких небольших ярких птичек, очень красивых, словно их раскрасили кистью. Птички весело запели, поддержав игру на флейте и кружа над головами поющих ребят. Когда музыка кончилась, свиристели растворились в воздухе с резким хлопком, оставляя за собой небольшой салют из цветных перьев. От этих хлопков Элис вздрогнула. Зал окутала тишина, и теперь был слышен лишь шум усилившегося дождя, со всей мощью забарабанившего по огромным дрожащим стёклам… Все камины Актового зала мгновенно вспыхнули ещё сильнее прежнего. Стало очень тепло и уютно.