Губы Злодея дрогнули, в глазах плясало веселье. Он не то чтобы улыбнулся по-настоящему, но почти, и у Эви заколотилось сердце.
– Да, Сэйдж, ты знаешь, что мне нужно.
С тех пор она ни разу не обнаруживала на рабочем столе труп, но это не значило, что последние месяцы были простыми. Злодей частенько отсутствовал, наверное, кошмарил жителей ближайшего городка, но она не хотела вникать в детали. Они договорились, что он не станет трогать её родную деревню – ну, по крайней мере, он что-то буркнул, а она приняла это за согласие. Но всё равно что-то подсказывало ей: даже труп на рабочем столе лучше, чем его сегодняшнее настроение.
Потому что сразу несколько голов значили только одно: что-то опять пошло не так, уже в третий раз за два месяца.
Эви со вздохом подошла к бесконечной винтовой лестнице. Постояла, глядя на неё и гадая: ну почему магии в стенах достаточно, чтобы вещи перемещались сами собой и чтобы держалась комфортная температура, но недостаточно, чтобы лестницы сделались… ну, не такими кошмарными. Покачала головой. Надо добавить в ящик для предложений.
«Не забыть: предложить завести ящик для предложений».
Она начала ежедневный подъём, сторонясь двери слева на первой площадке: она вела в личные покои босса.
Одним богам ведомо, чем он занимался в своей личной части огромного, намеренно мрачного каменного домища.
«Не думай про его личную жизнь, Эви».
Ещё одно отличное правило в список, который непрерывно пополнялся с первого дня работы.
«Не пытайся рассмешить босса, Эви».
«Не трогай волосы босса, Эви».
«Пытки не привлекательны, Эви».
«Не говори Эдвину, что зелье слишком крепкое, Эви».
Тяжело дыша, она преодолела ещё один пролёт и повисла в свете свечей на перилах следующего пролёта. Икры горели под плотной синей юбкой по щиколотку длиной.
Из пыточной в подземелье донёсся вопль, эхом отразившийся от стен, и она остановилась. Моргнула, встряхнула готовой и заторопилась наверх.
Несмотря на все свои гнусные злодейства, босс обладал своеобразным моральным компасом, которому усердно следовал: во-первых, он никогда не причинял вреда невиновным, к облегчению Эви. Его зло оказалось скорее возмездием. Ещё ей понравилось, что в его правилах было относиться ко всем женщинам с тем же уважением и почётом, что и к мужчинам. Если подумать, ничего впечатляющего, но, по крайней мере, на этой работе всё было куда последовательнее, чем во внешнем мире.