Чуть позже к ужину присоединился Лемуэль. Друга сыновей король тоже попенял за необдуманные действия. Знал, что бесполезно, но не оставлял надежды достучаться до молодых.
После ужина Эвали взяла Кэлиаса за руку и повела его во внутренний дворик к небольшому водопаду, что вырывался из скалы, давая начало ручью. Они сели на скамью. Холодный свет луны осветил её. Их белоснежные волосы словно засветились от попавшего на них света. Эвали не отпускала руку сына. Принц понимал, к чему всё идёт, но матери перечить не смел. Мать была единственной, кому Кэлиас позволял отчитывать себя и к чьим словам он прислушивался. Отца принц любил, но любое его слово оспаривал, считая, что он слишком строг к нему.
– Ты же знаешь, что мы переживаем за тебя. Постарайся так не рисковать своей жизнью, милый, – мягко сказала Эвали, с улыбкой поглаживая его руку.
– Знаю. Я оцениваю свои силы и никогда не пойду в атаку, если это не безопасно. Я же не идиот, – произнеся это, Кэл начал оглядываться в поиске отца.
Королева улыбнулась и провела пальцами по лицу сына. Она уже привыкла к тому, что он любил использовать бранные слова, и давно не боролась с этим.
– Твой отец тоже был таким, – Эвали мягко улыбнулась сыну. – Его азарт, вспыльчивость и нетерпимость много раз играли против него. Он выделялся среди остальных эльфов, и именно из-за его характера я полюбила его, – мама вздохнула, взгляд её пробежался по тонким чертам лица сына. – Этим ты сильно похож на него. Это вижу я, видит он. Твой отец сосредоточен на тебе, потому что знает, на что ты способен. Он знает, как легко ты можешь потерять контроль над собой, и опасается этого
Эвали посмотрела на руку сына в своих руках, скрывая печаль в глазах Рука сына в разы больше её. Как у отца. Совсем недавно сыновья вставали на носочки, чтобы поцеловать её, а сейчас ей самой приходиться тянуться к ним. Она и не заметила, как быстро мальчики выросли и догнали отца по росту.
– Он очень ждал сыновей, – продолжила она, – но ваше появление на свет было сложным, и страх потерять вас делает его таким строгим. Именно страх за вас так изменил его характер. Прошу, прислушивайся к Элиасу: он умеет сдерживать свой пыл в сражении.
– Ага! Ведь у Эла глаза, как говорит отец, «цвета неба», а мои – «цвета ночи», – пробурчал Кэл.