– Что такое ратхату? – спрашиваю тихо.
– Это нельзя перевести. Пусть будет: «Великая охота».
– Это можно, – какой глупый вопрос, – как-то изменить?
– Нет.
– Но это жестоко, – шиплю сквозь зубы.
– Все еще пытаешься мерить это своей земной моралью? – он протянул это легко, с усмешкой. – Прими это. Твоя боль лишь оборотная сторона нашего ирахора, – и далее он пояснил любезно: – Ирахор значит выбор, если примитивно.
– И вы выбираете причинять нам боль?
– Да.
Окончательно разозлившись, я вскочила на ноги. Пару минут я просто яростно дышала раскрытыми губами.
– За мной идет один из вас, – выпалила я, – он убил всю мою семью! Он… издевался надо мной и мучил мою сестру перед смертью. Это ваш выбор? Это ты называешь нашим предназначением? Если вы создали нас, должна же быть в вас хоть капля сострадания? Хоть что-то?
Выдержка ни разу не изменила чужаку. Его не покоробил даже мой тон.
– Ты знаешь имя того, кто идет за тобой? – лишь спросил он.
– Нет.
– Ты перестанешь быть ему нужной, если я заберу тебя.
Рука слабеет, я едва не теряю четки.
Сердце бьет очень сильно.
Индикатор на планшете вдруг становится красным, а это значит, что температура тела пленника изменилась. Он реагирует на меня. Очень сильно.
В его руках моя смерть могла бы быть другой, верно?
– Мне нужен перерыв, – это все, что я могу из себя выдавить.
***
Холодная тягучая водка бьет в донышко стакана.
Не могу сказать, что я любитель крепких напитков – нет. Но именно сейчас, в переливах стекла, сквозь алкоголь, мне видятся искорки света. Опрокидываю в себя содержимое стакана, а затем долго кашляю.
Нет, это не то, что можно подумать – я не бежала от проблем. Я не пыталась забыться или притупить собственные чувства. Я просто не хотела ударить лицом в грязь, когда подполковник Суров усадил меня в кресло и спросил в лоб: «Выпьешь со мной?»
Если честно, я не видела причин отказываться. Вспомнила, как он поднял меня на ноги, когда я сползла по стене, едва выскочив из ловушки. Он взял меня за руку и повел за собой, не давая никому ко мне приблизиться. Казалось, если бы я заартачилась, он бы просто перекинул меня через плечо.
И вот мы сидим в кабинете совершенно не так, как предполагают отношения между нами.
– Даже не представляешь, как долго я хотел это услышать, – произнес Суров.
Я вдруг нахожу его сидящим на диване. Ну… он почти сидит. Откинулся на спинку. Его голова запрокинута, в зубах торчит сигарета, которая беспрестанно дымит в потолок.