Через несколько минут пути свод из зелёных ветвей уступил место пасмурному небу. С захолустной дороги они выехали на шоссе, и перед глазами парня раскинулось необъятное, до самого горизонта, поле гуляющего на ветру ковыля.
– Так вот почему станцию так назвали? – скорее про себя задался вопросом Артём. Давыдов тем не менее услышал и тут же отреагировал.
– Почти. Здесь раньше, ещё при царе, пшеницу сажали. Много наделов крестьянских было, да все головня поела. Слышал про болезнь такую? Колосья чернеют и будто сгорают дотла. И споры у неё ещё – хрен изживёшь. Урожай, ясное дело, коту под хвост, голода страшные были. Землю в итоге забросили, прозвали “Пеплово поле”, чтоб приезжие земледелы здесь носу не казали. Ну, сработало, что и говорить. Название вспомнили, когда землю под дачников размежевали. Поезда ходить начали и автобусы. Кстати об этом…
Сбавив ход, Давыдов одной рукой указал в сторону, а сам начал поворачивать налево. У обочины шоссе Артём увидел автобусную станцию – одинокий скелет из жёлтых труб и гофрированной стали.
– Здесь автобусы до Каширы ходят, – водитель начал углубляться в поле по узкому двухполосному съезду, – где-то раз в час, может, два, ручаться не берусь. При желании можно и до жэ-дэ-путей дойти, если готов семь километров пешком отмахать. Ну, и из города до твоего дома такси можно вызвать. Но главное, гугли номера частников. Яндекс не возит, проверяли. Влетит рублей в пятьсот, но мало ли.
Смирнов упустил, когда дом успел стать “его”, но внимательно слушал и не перебивал. Тем временем бурьян, мерно покачиваясь, окружил “форд” со всех сторон. Единственными признаками цивилизации были асфальтированная дорога и редкие бетонные столбы электропередач. Поверх ворсистых колосков виднелась макушка ржавой водонапорной башни, а где-то за ней – роща из хилых деревьев. Откуда-то из зарослей, заслышав рокот машины, с гулким граем взлетела стая ворон.
– А где, э-э-э… всë? – Тёма недоуменно оглядывался. – Разве тут не дачный посëлок?
– Только на бумаге, – одними словами отмахнулся Давыдов, – земля давно распродана и размежëвана. Но строиться тут не спешат, а расстояние между участками – считай, хутор. Зуб даю, тут можно полгода прожить и никого из соседей в глаза не увидеть. О, смотри-ка. Приехали.
Наконец густой ковыль расступился. Сперва парень разглядел антенну и флюгер на двускатной крыше, затем – треугольное чердачное окошко, и наконец его взгляду предстал одноэтажный деревенский дом.