– Мамочка, мы ходим по кругу, – прошептала девочка, дрожа.
В памяти женщины внезапно заговорил бабушкин голос. Давно, в детстве, она наставляла внучат: «Коли по лесу буди блудити, енто леший шоклатый бесоватися, кру́гоми водить. Чим торопети, лапсердак навыворот надёвывайте…»
Женщина присела, трясущимися руками стала раздевать дочь. Всю, всю одежду вывернула наизнанку и надела обратно. Переоделась сама. Схватила ребенка.
– Мама, я вижу свет! – вдруг сказала девочка, и мать похолодела, прижала ее к себе еще крепче. – Да смотри же, смотри!
Женщина наспех вытерла мокрые глаза и вгляделась туда, куда указывала дочь.
– Я ничего не вижу.
– Вон там, пойдем! – девочка рвалась назад.
– Мы оттуда пришли, – помотала головой мать.
– Нет, мама, идем! Идем, я же вижу свет!
Уверенная в своей правоте, женщина медлила. Но все же робко пошла назад, туда, куда говорила дочь.
Спустя пару минут пути мать наконец увидела.
Вдалеке, за деревьями, брезжил огонек. Монотонно подскакивал в воздухе, ровно мерцал. Словно чей-то фонарь мельтешил от быстрой ходьбы.
– Эй! – закричала женщина. – Эй, подождите! Мы здесь!
Фонарь не замер и не остановился, удалялся вглубь чащи.
Мать крепко обхватила ребенка одной рукой, и, наспех тыкая палкой перед каждым шагом, заторопилась за огоньком. Но нагнать не получалось. В конце концов он исчез.
– Свет! – возликовала девочка снова.
– Где? – женщина беспокойно топталась на месте, силясь выцепить взглядом прыгающий огонек.
– Не тот, другой! Вон там!
– Свет… – прошептала она, на миг остановившись, но потом спохватилась и поспешила с двойным усердием.
Дребезина осталась позади, под ногами ясно ощущалась твердая земля. Вот и избушка! Через щели в ставнях трепетал рваный свет. Едва мать поняла, что они дошли, как дверь распахнулась и навстречу им вышла женщина со свечой в руке.
– Занесла нелегкая! Тропинку вам стелила с Божией помощью, Господь и довел до меня.
Мать бросила посох, рухнула на колени и, прижимая к груди свою девочку, зарыдала.
– Вставай, вставай, горемычная! – подошла к ней хозяйка избы. – Помыться надобно да согреться, щей похлебать да поспать, негоже на голой земле рассиживать.
На печи стоял жбан с теплой водой, а на столе дымились две плошки похлебки. Хозяйка ломала лепешку на большие ломти.
– Это ваш фонарь мы видели? – вытирая глаза рукавом, спросила женщина.