– Эй, Гэдор! – крикнул Мар. – А чего тебя стукнуло нас за наемников выдать?
– Да оно само как-то, – отозвался тот. – Понимаете, вогры к наемникам обычно не обращаются. За ненадобностью. Сами ярые слишком. – Он усмехнулся. – Но, когда увидал их во всеоружии, смекнул, что дело в волшебном лесу. Что наружу их выгнал страх. Попытал счастья – и не прогадал.
Мар многозначительно вскинул указательный палец.
– Вот что значит глава отряда!
Гэдор только смущенно отмахнулся.
– И что бы мы без тебя делали! – не унимался упырь.
– Пропали бы давно, – шутливо отозвался следопыт.
– Не смешно, – подала голос Харпа. – Чистая правда.
– Я-то бы точно подох, – задумчиво проронил Брон.
Хейта оглянулась на Гэдора. Тот не нашелся что ответить, но по глазам было видно – растроган.
Дальше шли молча. Они начали уже уставать, когда впереди замаячил долгожданный просвет. Вырвавшись друг за другом на волю, путники замерли на замшелой седловине, переводя дух. Сквозь прореху в облаках вдруг хлынул ослепительный поток чистого солнечного света.
Друзья невольно сощурились, прикрывая руками лицо. Взор застлали крупные, суетные блики. Мерцающие крупицы рассеивались, точно густое облако звездной пыли. Наконец окрестный мир обрел ясность. Путники заглянули вниз и застыли, не в силах вымолвить ни слова.
Травяной холм опадал и зеленой речушкой вливался в безбрежное сине-лиловое море листвы. Оно казалось таким живым и ярким, точно это были и не листья вовсе, а разлитый ягодный сок. И плескался он на сколько хватало глаз, до самого горизонта.
Не сговариваясь, друзья разом двинулись вниз. Лица их овевал свежий ветер. Россыпи нежных полевых цветов провожали путников робкими взглядами, дурманя голову пряным ароматом. Из-под ног то и дело прыскали юркие ящерки. А высоко в небе, разрезая крыльями податливую синеву, громко и протяжно плакал одинокий орел.
Лес окутал путников почти ощутимой тенью. Величественные деревья изучающе взирали на них с высоты своего непомерного роста. Неожиданно благосклонно зашелестели сочные листья, ни дать ни взять приглашали. Хейта отодвинула ветку и первой нырнула под сине-лиловую сень.
В лесу было свежо, но не холодно. Солнечные лучи пробивались сквозь пеструю крону, рассеивая ясный мерцающий свет. Тропка, если и пролегала здесь когда, давно заросла. Поэтому путники просто двинулись напрямик по мягкой траве, уже местами припорошенной яркими сине-лиловыми листьями. Пушистый игольчатый мох цвета спелой черники проворно взбегал по корявым стволам, доставая, верно, до самых макушек.