Нет, сегодня я возьму то, что принадлежит мне по праву. Украду миг запретного счастья, чтобы было о чем вспоминать долгими одинокими ночами в супружеской постели.
С тихим стоном я приподнялась на коленях и направила его пульсирующую плоть в свое истекающее соками лоно. Головка уперлась в трепещущий вход, раздвигая нежные складки. Я замерла на мгновение, словно на краю пропасти – а потом одним движением бедер села.
Боль пронзила мое естество, когда тонкая преграда девственности разорвалась под натиском вторжения. Но эта боль странным образом смешалась с удовольствием, рождая внутри меня ни с чем не сравнимый трепет. Я чувствовала, как Тристан заполняет меня – дюйм за дюймом, распирая мягкие стенки, вторгаясь в самые потаенные глубины.
В тот самый миг, когда он вошел в меня полностью – кожа к коже, плоть к плоти – Тристан широко распахнул глаза. Наши взгляды встретились – изумленный и затуманенный сонным зельем и страстью его, полный смятения и желания мой. Время словно остановилось.
– Мариель? – выдохнул он потрясенно, все еще не веря в реальность происходящего. – Что ты… Как?..
Но я не дала ему закончить. Повинуясь неведомому инстинкту, я начала двигаться на нем – медленно, плавно, упиваясь каждым мгновением нашего единения. Тристан застонал и подался мне навстречу, его руки легли на мои бедра, задавая ритм. Мы двигались в унисон, словно два инструмента, сливающиеся в едином звучании. С каждым толчком, с каждым покачиванием бедер удовольствие внутри меня нарастало, скручиваясь тугой пружиной в низу живота. Дыхание Тристана стало прерывистым, по его телу пробегала дрожь.
Я больше не принадлежала себе. Весь мой мир сосредоточился на ощущениях внизу живота – на распирающем чувстве заполненности, на сладких спазмах, что подступали все ближе с каждым толчком. Еще немного… Еще чуть-чуть…
– Мариель, я сейчас… – простонал он, судорожно комкая ткань моего подола.
Внезапно Тристан запрокинул голову и закричал, не в силах сдерживаться. Его тело забилось подо мной, пульсируя и изливаясь. Волна его оргазма подхватила и меня, швырнула в самую бездну наслаждения.
Я застонала протяжно и скорбно, почти плача от переизбытка чувств.
В этот миг сплетения судеб и страстей реальность ворвалась в наше убежище. Дверь содрогнулась от мощного удара и резко распахнулась, впуская преподобную мать и отца Бенуа.