Товарищи, передайте… прошу вас… моей жене… от меня… записку последнюю…
Нет, я буду жить, жить буду, врёте, буду жить…
Приснился сон хозяину:
идут за ним грозя,
и убежать нельзя ему,
и спрятаться нельзя.
И руки, словно олово,
и комната тесна,
нет, более тяжелого
он не увидит сна.
Идут за ним по клеверу,
не спрятаться ему,
ни к зятю,
и ни к деверю,
ни к сыну своему.
Заполонили поле,
идут со всех сторон,
скорее силой воли
он прерывает сон…
Мы… А кто такие мы?.. Неужели те, что бьют меня, – это тоже мы?..
Мы… в недрах тюрьмы… не бери никогда жизни взаймы…
Мы… за верность – казнят… так ведь это твоя проверка… последний парад…
Тишь почетного караула
выразительна и строга —
так молчат воронёные дула,
обращенные на врага.
И прощаясь и провожая
вас во веки веков на покой
к небу поднята слава большая —
ваша слава —
нашей рукой.
Ты же любишь петь. Ты так любишь петь. Песня – вот сердце твоё. Где песня твоя, там и сердце твоё! Да! И только так. Песней спасаешься! И, может быть, ещё спасёшься. Ты спой им! Тем, кто истязает тебя! Да! Им! Нет, ты не сошел с ума. Спой им, ну попробуй! И увидишь, что будет.
Пусть то, что будет, будет через много лет. Ты все равно увидишь все это там, внизу, на твоей земле, с широких небес.
Почему у нас на Родине все такое широкое? Широкая площадь. Широкое поле. Широкое небо. Широкое зло. Широкое добро. Помнишь, как Митя Карамазов говорил у Достоевского? «Широк человек, слишком даже широк, я бы сузил!»
Широкий СССР! От Москвы до самых до окраин… с южных гор до северных морей…
Огляди свой простор. Отсюда, из тёмной и голой тюремной камеры. Оттуда, с воли, сквозь потоки чёрного дождя, падающие отвес с чёрных, набрякших пресными Божьими слезами, широких небес.
Закрой глаза и огляди.
Что видишь?
Во что веришь?
В свою Родину!
Что ты не предашь никогда?!
Свою Родину!
В чем сознаешься ты напоследок?!
В любви к Родине!
И это все правда. Последняя правда. Чистая правда.
Правда – песни твои.
А гляди-ка, ведь и Правда – женщина.
И Песня – женщина.
На фронтах от севера до юга
в непрерывном и большом бою
защищали парень и подруга
вместе революцию свою.
Друг, с коня который пулей ссажен,
он теперь спокоен до конца:
запахали трактора на сажень
кости петроградского бойца.
Где его могила? На Кавказе?
Или на Кубани? Иль в Крыму?
На Сибири? Но ни в коем разе
это неизвестно никому.