– Точно? А то смотри, я могу и…
– Точно, мам. Все в порядке, – ласково накрыла ее нежную ладонь. – Я уже все уладила.
В подтверждение моих слов мотор автомобиля Романа Ильича взревел. Север поставил ее в гараж, а после отправился восвояси, погрузив свой двор во мрак.
– Лучше расскажи мне как у тебя дела? Мне кажется, или ты встретила мужчину?
Реакция последовала крайне эмоциональная. Я застала маму врасплох. Родительница покрылась красными пятнами. Буквально вся.
– Не совсем так, – сухо она отозвалась.
– А как? – напряжение снова достигло апогея.
Я не вынесу, если маму используют в грязных целях всякие претенциозные мужики с толстыми кошельками. Моя мама не позволила бы. Не опустилась бы такого уровня!
– Несколько иначе.
– И что у нас кроется под "иначе"? Только не говори, что у тебя с ним…
Мама выдернула свою ладонь из-под моей и рассекла ею воздух, словно отвесила пощечину невидимому сопернику.
– Нет! Нет, дочка! Как ты могла подумать так обо мне?
– Я не… Просто… зная Бергера и то, какие слухи о нем ходят…
– Откуда знаешь, что речь идет об Арсении? – чересчур изумленно.
Захлопнула рот и язык прикусила, напарываясь на мамин требовательный взгляд.
– Лина! Я спрашиваю, откуда? Кто тебе рассказал? – с нажимом.
– Север обмолвился, – выдала его с потрохами.
– Вот ведь противный мальчишка! – выплюнув с ненавистью, шарахнула кулаком по столу, что вся утварь на нем задребезжала, да и я от столь эмоциональной реакции подпрыгнула на месте и ссутулилась. – Все ему спокойно не живется! Вечно нос свой сует, куда не просят!
– Так он сказал правду? Или…?
– Второй вариант, – жестко повторила, а потом словно выдохлась. Склонила безвольную голову к груди и, скорчившись, принялась массировать виски. – Опять эта чертова мигрень! Как же меня все достало! Житья никакого нет!
– Мамуль, ты ведь знаешь, что можешь поделиться со мной обо всем. Обещаю, я и слова против не скажу. Я всегда на твоей стороне, что бы ни случилось…
Мама улыбнулась мне уставшей улыбкой. Приподнялась со своего места и через весь стол потянулась ко мне, чтобы обхватить голову и поцеловать в лоб.
– Ты всегда была у меня понимающей. Как же я люблю тебя, золотце мое!
Последовала заминка. Мама вернулась на место и присосалась к кофе, пока не осушила кружку полностью.
Искоса глянула на меня, нервно барабаня пальцами по столешнице. Мне стало ясно, что она вела внутреннюю борьбу. Но, находясь в напряженном ожидании, я не давила на нее. Знала, что в какой-то момент она откроется мне. Пускай не сегодня. Пускай не завтра, но точно откроется.