Мимо проезжает старенькая бэха. Из динамиков несётся песня про напитки покрепче. Мой случай сегодня.
***
Во дворе за нашим домом высокий дуб. С него видно весь посёлок. Нужная мне дачка на соседней улице. Прослушку я пока кинул только у его забора. Сижу на дереве, наблюдая за двумя пацанятами в оптический прицел. Для любопытных соседских глаз захватил с собой скворечник.
– Борис, Глеб! Хватит драться, идите полдничать, – женщина в лёгком, длинном платье переминается с ноги на ногу на крыльце зелёного дома с витражными окнами.
Мне больно вспоминать даже её имя. Но я снова и снова навожу резкость и разглядываю ту, которая причинила мне столько боли в прошлом. Непослушные золотистые завитушки, глаза с поволокой и вздёрнутый нос. По-прежнему худенькая, как все балерины, даже ключицы выпирают. Женщина стягивает с перил пуховый платок и кутается в него. Я должен ненавидеть её, а не могу. Думал, что давно отболело.
Прячусь в осенней листве векового дуба и наблюдаю за этой женщиной и нашими сыновьями.
Она оглядывается по сторонам, будто чувствует слежку. А я рассматриваю её, как красотку в мужском журнале. Нагло и оценивающе.
– Идём, мам! – мальчишки бросаются наперегонки к дому, и я, привалясь к стволу, застываю в ожидании. Жду, когда они снова выйдут. Её зовут Геля. Я звал Мышкой.
Поглядываю на опустевшее крыльцо. Девочка моя сладкая. Как же я тогда старался уберечь тебя от повторных ошибок. Мечтал вернуться поскорее и никогда больше не отпускать от себя.
Зеленогорск,1995 (десять лет назад)
Артур
– Геля выходит замуж, – отец отпивает из кружки обжигающе-крепкий чай на тесной кухне нашей двушки.
– Слышал уже, – неохотно ковыряю ложкой овсяную кашу, сдобренную сливочным маслом, – этому нужно помешать.
Отец грузно поднимается и берёт бумаги с холодильника.
– Не нужно.
– Не тебе решать.
Поднимаю глаза на отца и мне кажется, что он на мгновение усомнился. Правда, тут же взял себя в руки и положил передо мной бумаги.
– Что это? – тыкаю я пальцем в верхний лист.
– Югославия. Контракт.
Уже всё решено за меня. Облокачиваюсь на стол и упираюсь лбом в ладони.
– Ты сегодня убил трёх мирных граждан, – тихо говорит отец. – И наследил. Это единственная возможность не схлопотать реальный срок.
– Я убил трёх бандитов! – вскидываюсь, чуть ли не кричу.
– Все бандиты в тюрьмах сидят, а ты убил мирных граждан. – Отец достаёт из ящика стола заранее приготовленную ручку. – Ты же мечтал об этой работе.