Наверное, я должен порадоваться за дорогого мне человека. Но, увы, моя чертова душа не настолько широка. Я злюсь. Злюсь на то, что Соня так легко забыла меня. Всего три месяца, и вечность, которую мы друг другу обещали, послана на хрен.
Я не понимаю… Не понимаю категорически, как она может любить кого-то другого. Готов допустить десятки различных чувств, которые могли бы стать мотивацией, но только не любовь!
А Соня говорит именно о ней.
Блядь… Блядь… Меня, мать вашу, снова и снова на куски разрывает.
Я знаю, что такое любовь. Не бывает так, чтобы одного, второго, третьего… Не бывает! Где-то в словах моей Богдановой кроется ложь, способная разрушить весь этот проклятый мир. Скорее всего, она просто ни хрена не разбирается в выбранной теме. Ищет любовь, не имея ебаного понятия, что это за чувства! На фоне всей той чертовой кучи романтического дерьма, что вычитывала годами в своих долбаных книжках, что-то придумала и мечется с этим по жизни. Вот и все.
– Ты не имеешь права задавать мне такие вопросы, – отражает Соня с тем гребаным достоинством, которое я так часто принимал за равнодушие. Только сейчас догоняю, что не зря. Она смотрит столь спокойно, будто ничего значительного между нами никогда и не было. Словно три месяца назад мы, блядь, не хоронили друг друга! – Тебя не должно волновать, с кем я и кого я люблю.
– Ты, мать твою, серьезно? – с трудом выдыхаю я.
Шагаю из темноты, хотя не планировал приближаться.
Блядь… Да я и разговаривать с ней не собирался. Это ведь она выбежала ко мне. Я контакта не искал. Напротив, всеми силами ее избегал. Оставался кремнем, как бы не разрывало внутри. Пока Соня сама не появилась рядом, и круг, на хрен, не замкнулся.
Она держится до последнего. Но когда я оказываюсь у качелей, все же вскакивает на ноги. Только то, что выпрямляется в полный рост, никакого равновесия нам не дает. Соня теряет уверенность и вздрагивает, а я, захлебнувшись хищными инстинктами, отказываюсь упускать полученное преимущество. Не прикасаюсь к ней только потому, что, блядь, боюсь своих реакций. Но сжимаю ладонями металлические стойки качелей и, нависая, по факту беру ее в захват.
Богданова со вздохом вскидывает на меня взгляд, и я едва выстаиваю против этой трепетной женской силы. Лишь задействуя все внутренние резервы, остаюсь неподвижным, тогда как хочется отпрянуть и отойти от нее как можно дальше.