– Привет! – Словно ясно солнышко сидит на диване в ординаторской. Девчушка, закутанная в одеяло, сжимает в руках мою чашку с фото лемура. – Мама норм?
– Норм! – обвожу взглядом коллег, переодевающихся после смены.
– Поехали домой, – ощущаю себя полным идиотом. – Там и поговорим.
– Баламут любит козлячье молоко! – Малышка сползает с дивана и руками приглаживает длинные вихры. – У вас тут рынок недалеко есть. Ты на тачиле?
– У меня есть машина, – аккуратно поправляю я, снимая халат.
– Дивно! Слушай, так лопать охота, – соскакивает Катя с дивана. – Давай ещё в мак заедем, по чизу тяпнем?
– Давай, – соглашаюсь и незаметно щипаю себя за ухо. – И молока где-нибудь надоим.
Светка, медсестра с которой у нас было всё и без обязательств, пишет телефон на бумаге:
– Здесь есть и молоко, и всё, что любят тигрята.
– Спасибо, милая! – подхватываю Катю на руки и выхожу с ней из кабинета.
– Мы к маме? – она испуганно оглядывается, слушая мои гулкие шаги в пустынном коридоре.
– Мы к папе! – несложно было прикинуть дату рождения и дату сношения. Первого для Евы и самого лучшего для меня.
Это произошло в подвале на моей куртке. Ева спасала очередных котят там, а я – её. Не знаю, как и почему это случилось именно тогда. Я пришёл домой к Еве, а её мать сказала, что она в подвале. Очередная подопечная Евы подкинула котят.
Спустился вниз, замок открыт. Ева сидела поверх своего пуховика и по всему подвалу разносился запах куриного бульона. Пять котят довольно мурчали возле длинных и стройных ног. Она была так прекрасна и невинна, что я не сдержался. Раньше я даже не решался лишний раз заговорить с Евой о плотской любви, а тут во мне проснулись демоны. Я, первый отличник и спортивная надежда института, набросился на двоечницу Колесникову, и дальше случилось страшное и очень приятное…
Ева
Во рту сушняк, в голове вертолёты, тело невесомое. Где я вообще? В космос не собиралась, на поезд не похоже. Не слышно «чу-чух чу-чух» и мирного гула коллег. Приоткрываю один глаз. Такие стены могут быть только в больнице. Твою ж дивизию! Воспоминания накрывают, словно овации зал. Браво, Ева! Цезарь, твоя любовь и гордость, убит, а ты… Что за хрень у меня в носу? Подношу руку к лицу – дыхательные трубки? Другую руку не согнуть. Уф, там катетер. Ты в полной заднице, Ева. Оркестр, играет туш! В твоих внутренностях рылся Демидрол. Супер! А где Котэ? Шарю взглядом по палате. Надеюсь, Карлуша с Сонькой нас не кинули.